Даниэль наклонил голову, чтобы поцеловать ее щеку, но она готова была расплакаться. Смущенная, она отвернулась. Она услышала его вздох, а затем удар крыльев.

Нет.

Когда она повернула голову, Даниель уже парил в небе, между океаном и луной. В полосе лунного света, его крылья были еще более белыми. Через мгновение, его уже было трудно отличить от любой звезды на небе.

В течение безветренной ночи слой тумана распространился повсюду, как армия, занимающая Форт-Брэгг. Он не исчез с рассветом, а окутал мраком все и вся. Поэтому всю пятницу на занятиях Люси чувствовала себя так, будто она тащилась в медленном потоке. Преподаватели были невнимательны, уклончивы и медлительны со своими лекциями. Студенты сидели в полусне, пытаясь оставаться бодрыми, не смотря на длинный и скучный влажный день.

К тому времени как закончились занятия, Люси охватило невероятное состояние опустошенности. Она не имела ни малейшего представления, что она делала в этой школе, которая явно была не для нее, в этой временной жизни, которая заменила реальную и постоянную. Все что она хотела — это залезть на свою нижнюю полку и представить, что ей все это снится — не только эта погода или ее длинная первая неделя в Береговой линии, но и ссора с Даниэлем и куча вопросов и беспокойство, которое полностью завладело ею.

Предыдущей ночью заснуть было невозможно. В кромешной тьме, она с утра вернулась в одиночестве в свою комнату. Она свернулась калачиком безо всякого намека на усталость. Ее больше не удивляло то, что Даниэль держал ее на расстоянии, но от этого легче не становилось. И к чему были все эти оскорбления, этот шовинистический приказ оставаться на территории школы? Она представила себя Джейн Ейр или Элизабет Беннет, и как Даниэль разговаривал с ней в предыдущем столетии, но она была более чем уверенна, что ей ни в какой жизни это не нравилось. Не нравится и сейчас.

После занятий она все еще была злой и рассерженной. Через густой туман, она прошла мимо общежития. Ее взгляд был рассеянным, и в целом она походила на лунатика до тех пор, пока не вцепилась в дверную ручку. Пробираясь сквозь туман в пустую комнату, она едва не заметила конверт, который кто-то просунул под дверью.

Он был из тонкой бумаги кремового цвета квадратной формы, и когда она его перевернула, то увидела свое имя, написанное на лицевой стороне мелкими буквами. Она разорвала его в надежде, что это его извинения. Зная, что она тоже ему обязана.

Внутри конверта, была трижды согнутый кремовый листок бумаги, с напечатанным текстом.

Дорогая Люси,

Есть кое-что, о чем я слишком долго молчал. Встреть меня в городе, рядом с Нойо Поинт, около шести часов сегодня вечером? Автобус № 5 на Шоссе № 1 останавливается в четверти мили к югу от Береговой Линии. Используй эту остановку. Я буду ждать на Северном Утесе. Не могу дождаться, когда увижу тебя.

С любовью, Даниэль.

Встряхнув конверт, Люси обнаружила маленький листок бумаги. Она вытащила тонкий сине-белый билет на автобус с номером пять, напечатанном на его лицевой части, а на обратной — небольшая карта Форт-Брэгга. Это все. Больше ничего не было.

Люси не могла этого понять. Ни упоминания об их ссоре на пляже. Ни намека на то, что Даниэль понял, как странно это выглядит: он фактически бесследно исчез ночью, затем ожидает, что она будет подчиняться каждой его прихоти.

И ни каких тебе извинений.

Странно. Даниэль мог появиться где угодно в любое время. Он обычно не обращал внимания на техники перевозок, с которыми имеют дело нормальные люди.

Письмо в ее руках казалось холодным и жестким. Ее безрассудная сторона испытывала желание притвориться, что она никогда не получала это письмо. Она устала ссориться, устала от того, что Даниэль ей не доверяет. Но противная влюбленная сторона Люси задавалась вопросом: была ли она слишком резка с ним. Их отношения заслуживали усилий. Она попыталась вспомнить, как он смотрел, и как звучал его голос, когда он рассказывал ей историю о целой жизни, которую она провела во время Калифорнийской золотой лихорадки. Как он увидел ее в окне и влюбился в нее в тысячный раз.

Она помнила об этом, когда несколько минут спустя покинула свою комнату в общежития, чтобы пробраться к парадным воротам Береговой линии, к автобусной остановке, где Даниэль проинструктировал ее ждать его. Образ его просительных фиолетовых глаз тронул ее сердце, пока как она стояла под влажным серым небом. Она наблюдала как бесцветные автомобили появлялись в тумане, проезжая крутой поворот на Шоссе 1, и исчезли снова.

Когда она оглядывалась назад на огромный университетский городок Береговой линии, она вспомнила слова Жасмин на вечеринке: Пока мы остаемся в студгородке под их наблюдением, мы можем делать все, что хотим. Люси выходила из наблюдаемой территории, но в чем вред? Она не была настоящей студенткой; и так или иначе, снова увидеть Даниэля, стоило риска быть пойманной.

Прошло полчаса, автобус № 5 прибыл на остановку.

Автобус был таким же старым, серым и хрупким, как и его водитель, который потянулся, чтобы открыть дверь для Люси. Она села на свободное место впереди. Автобус пах паутиной, или редко используемым чердаком. Ей пришлось схватиться за сидение, обтянутой дешевой кожей, когда автобус покатился по извилистой дороге со скоростью пятьдесят миль в час, будто в нескольких дюймах утес не падал прямо в серый океан.

Когда они добрались до города, моросил дождь, а мокрые следы на стенах свидетельствовали, что недавно был ливень. Большинство офисов на главной улице уже были закрыты на ночь, и городок выглядел промокшим и пустынным. Не такую сцену она представляла себе для счастливого примирительного разговора.