— Шелби Стеррис, — повторил Роланд. — Я Роланд Спаркс. Ты случайно не жила в восточном Л. А.? Мы раньше не встречались?

— Нет.

— У нее фотографическая память, — уточнил Майлс, подавая Люси овощной хот-дог, который не был ее любимым, но, тем не менее, это было приятным жестом. — Я Майлс. Классная вечеринка, кстати.

— Очень классная, — согласилась Доун, качаясь вместе с Роландом под удары барабана.

— А что насчет Стивена и Франчески? — Люси практически крикнула Шелби. — Они нас не услышат? — Одно дело незаметно сбежать. А другое дело открыто шуметь.

Жасмин повернулась к студгородку. — Они нас услышат, я уверена, но нам разрешают слишком много в Береговой линии. По крайней мере, Нефилимам. Чем дольше мы остаемся в студгородке под их наблюдением, тем больше мы можем делать все, что хотим.

— Это включает лимбои соревнование? — лукаво усмехнулся Роланд, протягивая длинную толстую веревку между ними. — Майлз, ты удержишь с другой стороны?

Секундой позже, веревка была поднята, барабанный бой изменился, и казалось, что вся компания бросила свои занятия, чтобы сформировать живую линию для участия в лимбо.

— Люси, — позвал майлз. — Ты же не собираешься просто стоять здесь, не так ли?

Она осмотрела толпу, чувствуя себя неуклюжей и приросшей к месту, на котором стояла. Но Доун и Жасмин оставили ей место между ними. Шелби уже была в режиме соревнования и растягивала спину. Даже парни из морской пехоты собирались участвовать.

— Хорошо. — Люси засмеялась и встала в линию.

Как только началась игра, линия начало быстро продвигаться. После трех раундов, Люси спокойно проскальзывала под веревкой. Четвертый раз дался ей немного сложнее, ей пришлось закинуть подбородок так высоко, что она даже увидела звезды, и это вызвало ряд одобрительных восклицаний. Вскоре она аплодировала другим ребятам, с изумлением заметив то, что начала прыгать от радости, когда у Шелби получилось пройти. Было что-то удивительное в удачном переходе — казалось, что вся вечеринка питалась этим. Каждый раз, это придавало Люси неожиданный всплеск адреналина.

Обычно веселиться было не так просто. Так долго смех часто сменялся чувством вины, каким-то мучительным чувством, что она не должна веселиться по каким то причинам. Но сегодня она почему-то чувствовала себя легко. Даже не осознавая этого, она могла не обращать внимания на темноту.

Когда Люси оказалась на пятом круге, линия заметно уменьшилась. Половина ребят уже вылетело и все толпились возле Майлса и Роланда, наблюдая за оставшимися. В конце линии, у Люси немного кружилась голова, поэтому, от сильной хватки, которую она почувствовала у себя на руке, она чуть не потеряла баланс.

Она начала кричать, но затем чья-то рука закрыла ей рот.

— Шшшш.

Даниель потянул ее от линии в сторону от вечеринки. Его сильная, теплая рука скользнула по ее шее, его губы коснулись ее щеки. На мгновение прикосновение его коже к ее, в сочетании с ярким фиолетовым блеском его глаз, и ее с каждым днем растущим желанием вцепиться в него и никогда не отпускать — все это вызвало у Люси восхитительное головокружение.

— Что ты здесь делаешь, — прошептала она. Она хотела сказать «Слава Богу, что ты здесь», или «Было так трудно быть вдалеке от тебя» или, что она на самом деле имела ввиду, «Я люблю тебя». Но в голове так же крутилось «Ты бросил меня» и «Я думала, это не безопасно» и «Что же насчет перемирия?»

— Я должен был увидеть тебя, — сказал он. Когда он вел ее за большую вулканическую скалу, на его лице появилась заговорщицкая улыбка. Улыбка, которая означала, что они не только нарушали правило Даниеля, но и наслаждались этим.

— Когда я подобрался довольно близко, чтобы посмотреть на эту вечеринку, я увидел, как все танцуют, — сказал он. — И я немного заревновал.

— Заревновал, — спросила Люси. Они сейчас были одни. Она вскинула руки на его широкие плечи и взглянула в его фиолетовые глаза. — С чего бы это тебе ревновать?

— Потому что, — сказал он, скрестив руки на ее спине. — Твоя танцевальная карточка заполнена. На вечность.

Даниель взял ее правую руку в свою, левую закинул на свое плечо и начал медленно танцевать на песке. Они все еще слышали музыку с вечеринки, но с этой стороны скалы это казалось частным концертом. Люси закрыла свои глаза и прильнула к его груди, опустила голову ему на плечо.

— Нет, это не много не правильно, — сказал Даниель через мгновение. Он указал на ее ноги. Она заметила, что он был босиком. — Сними свои туфли, — сказал он, — и я покажу тебе, как танцуют ангелы.

Люси скинула свои туфли без каблуков и кинула их к берегу. Песок между ее пальцами был мягким и прохладным. Когда Даниель притянул ее ближе, ее пальцы оказались на его, и она чуть не потеряла баланс, но его руки надежно ее держали. Когда она посмотрела вниз, ее ступни были на его. А когда она посмотрела вверх, она увидела то, по чему тосковала день и ночь. Даниель раскрыл свои серебристо-белые крылья.

Они заполнили весь ее обзор, вытянувшись на двадцать футов в небо. Широкие и красивые, сверкающие в ночи, они, должно быть, самые прекрасные крылья на всех Небесах. Люси почувствовала под своими голыми ступнями, как Даниель слегка поднялся над землей. Его крылья слегка бились, почти как сердцебиение, держа их в дюйме над берегом.