Они лежали «валетом», оба с поднятыми руками, словно в последний миг пытались прикрыть голову. Видимо, их заставили улечься в контейнер и потом застрелили. И наверно, убийца собирался сбросить тела в шахту, но не умел обращаться с механизмом.

Вадим Гранцов вернулся в бункер и, не обращая внимания на выжидающий взгляд Добросклонова, раскрыл свой блокнот и зачеркнул еще два кружка.

— Ну, ты и педант, — не выдержал Гошка.

— Как дела? Что в эфире?

— Вирусы не появлялись. В Багдаде все спокойно. Не считая одного бдительного идиота. Его отговаривают, а он не унимается. Вот опять, слушай, наверняка на ту же тему.

— Пятьдесят Первый — Сто Седьмому. Как дела?…Я Сто Седьмой, продолжаю наблюдение. Вроде все тихо… Полста Первый, ты меня демаскируешь, я пока рацию вырубаю, потом поговорим…

— Этот «Сто Седьмой» все возится где-то у бункера. Ты с ним не встретился?

— Придется встретиться.

Гранцов поднялся к вентиляционной решетке.

Он свистнул, и из-за брезента послышался ответный свист.

— Что, не спится, господин полковник?

— Заснешь тут с вами… Слышал про тележку с мертвецами?

— Да.

— Наши думают, что твоя команда в полном составе ушла на лодках. Теперь посвободнее будем дышать. Почему? Потому что завтра с утра начнется. Пойдет процесс. Гаврики начнут возрождаться на глазах. Про убитых знаешь что-нибудь?

— Да. Потом расскажу.

— Между прочим, народ тут на уборке территории нашел кое-что, — помолчав, добавил из-за решетки Сто Седьмой. — Пули автоматные. Калибр «пять сорок пять». Я им объяснил, что это от мелкашки. Чтобы лишнего не подумали.

— Это правильно, — сказал Гранцов. — Дочке что передать?

— Пока ничего. Тебе что-нибудь нужно?

— Спасибо, полковник, у меня все есть.

Добросклонов лежал лицом к стенке, притворяясь спящим. Равномерное посапывание, однако, прекратилось, как только Гранцов плеснул коньяк в два граненых стакана.

— Выпьешь?

— Вот еще, на ночь глядя, — проворчал Гошка, но стакан взял. — За что пьем?

— За упокой, наверно, — Гранцов пожал плечами, — считай, что это поминки.

— Кошмар, — сказал Гошка. — Я же, можно сказать, только что с ними говорил… И вот… Но за что? Кому они мешали?

— Это уже неважно, — сказал Гранцов. — Они уже никому не мешают, для них все кончилось.

— А для нас?

— Лично для меня все кончилось уже давно, — сказал Гранцов и, пригубив, отставил стакан. Поминки при сухом законе получаются до обидного короткими. — Жалко других. Если бы все упиралось только в меня… Да я бы спокойно вышел им навстречу, стреляйте, гады, только не трогайте других!

— Типичная мания величия, — сказал Добросклонов.

Вадим подвинул к себе громоздкий телефонный аппарат и набрал номер Железняка. Несмотря на ночь, участковый поднял трубку сразу, словно и не спал.

— У нас еще два трупа, — сказал Гранцов. — Нашел в контейнере. Из той же серии, пятничные. Можешь организовать следственную группу поскорее?

Железняк обматерил его шепотом, из чего Вадим сделал вывод, что звонок застал его все-таки в постели.

— Короче, завтра уже обещала подтянуться команда из Центрального, — отведя душу, продолжил участковый. — Приеду с ними. Сегодня не могу. Смотри, чтоб там место происшествия не затоптали.

— До твоего прихода их никто не тронет, — пообещал Гранцов.

— Ты там тоже никого не трогай, — попросил Железняк. — Не добавляй мне работы.

Возрождение началось с коллективного труда. Вооружившись вениками и совками, люди в старых джинсах и выцветших майках занимались «уборкой территории». Чувствовалось, что авторы методики хорошо знакомы с практикой пионерских лагерей, и не только пионерских. Это и коту понятно: когда нечего делать, следует хотя бы бороться за чистоту.

Но в Институте Духовной Реабилитации борьба с мусором имела идеологическую, а не гигиеническую основу.

Вадим Гранцов, переодевшись в Гошкины джинсы и майку, незаметно присоединился к цепи уборщиков, когда они проходили мимо колодца. Пообещав Железняку никого не убивать, он решил найти Регину и любым путем увести ее от сектантов.

То, что институт связан с киллерами, не так и плохо. Пока поблизости не видно педика с мерзкой улыбочкой, можно не прятаться. Раз эти сектанты не убили его сразу, при первой возможности, значит, они не убивают. По крайней мере, своими руками. И если повезет, он сможет отбить у них Регину, как отбил брата.