И тут меня в буквальном смысле слова осенило. Далеко внизу, у двухэтажного здания школы, добровцы сгружали с повозки свежеотлитые листы меди для крыши. Луч Эос отразился от еще не успевшего окислиться листа и резанул мне по глазам.

– Световой телеграф! – вслух сказал я. – Ну конечно! Как его, бишь… гелиограф? Зеркала на мачтах, система тросов и азбука, построенная на сочетании коротких и длинных вспышек. Это же было, это использовалось, я читал! Ай да Клим, ай да коллега Александра Сергеевича!

И выкинув из головы черноволосую Медею с ее пугающими пророчествами, я устремился к заводским воротам – надо было обговорить все с Шерхелем и Чжао…

На Соколе обсуждали поисково-разведывательную экспедицию. С тем, что нужно попытаться найти Первый малый модуль, никто не спорит. Вопрос в другом: как это сделать?

Копий сломали – целый лес, но в итоге уперлись в неразрешимую проблему транспорта. Пешая экспедиция затянется на месяцы; прыгуны не выход, они передвигаются немногим быстрее человека, за исключением коротких рывков, позволяющих им удирать от хрустальных червей.

Шерхель предложил построить паровой экипаж и использовать его. Упрямый немец гнул свою линию, несмотря на то что Петр Янович быстро рассчитал, что вес агрегата не позволит тому быстро передвигаться в условиях мягкой почвы здешних равнин.

И вот, когда уже все буквально охрипли от споров, молчавший всю дорогу Никита Чернышов поднялся из-за стола, обвел присутствующих тяжелым взглядом и негромко сказал:

– Идти, ехать… лететь надо!

– Вы предлагаете построить медный стратолет? – с ехидцей в голосе осведомился у Никиты Желтовский.

Чернышову тон Петра Яновича не понравился. Он набычился, несколько секунд помолчал и ответил:

– Дирижабль. Я предлагаю построить низковысотный дирижабль с открытой гондолой. По типу дирижабля Жиффара. Паровой двигатель, мягкая оболочка, при попутном ветре ставятся паруса. Ну, и есть кое-какие идеи касательно увеличения подъемной силы.

– Вы строили дирижабли? – немедленно спросил Петр Янович. Вопреки моим ожиданиям, Никита кивнул утвердительно.

– Строил. Еще курсантом. У нас был клуб аэронавтов. Монгольфьеры, газовые аэростаты, махолеты… Я знаю, о чем говорю.

Зигфрид Шерхель, потирая руки, вдруг заулыбался:

– А что? Идея перспективная. Компактный паровой двигатель, экономичный и эффективный. Мы бы попробовали, да, уважаемый Чжао?

Китаец, как всегда немногословный, кивнул. Все зашумели. Одни размахивали руками, доказывая, что такой дирижабль невозможен в принципе, другие соглашались с Чернышовым. Желтовский, задумавшись, что-то писал в блокноте.

– Я сразу выделю узкие моменты, – уверенно басил Никита. – Во-первых, газ для аэростата. Во-вторых, материал для оболочки. В третьих, термошар…

– Э-э-э, простите, как вы сказали? – оторвавшийся от своих записей Петр Янович вопросительно смотрел на Чернышова. – Термо что?

– Термошар, – ответил Никита. В помещении вдруг стало тихо, все прислушались к тому, что говорит лейтенант. А он продолжил, рукой рисуя в воздухе округлые линии: – Так называется нагреваемая сфера, расположенная внутри аэростата. Дело в том, что для повышения температуры, а следовательно, и подъемной силы дирижабля до необходимого уровня нужны современные, высокотехнологичные горелки. У нас таких нет, и сделать их мы не можем. Кроме того, у нас нет инертных газов и установок для их добычи и сжижения. В лучшем случае мы сумеем произвести что-то тяжелое. При помощи архаичной печи или жаровни мы сможем нагреть довольно небольшой объем. Но если поместить внутри газового аэростата сравнительно небольшую сферу из материала с хорошими теплопроводными свойствами и подавать в нее нагретый воздух по специальному жаропроводу, газ будет нагреваться от стенок термошара и поднимать дирижабль вверх. Мы делали экспериментальную модель такого судна. Она летала.

Чжао одобрительно цокнул языком и тоже сделал несколько пометок на листе бумаги.

– Оболочку из прыгуньих сумок можно скроить, – неожиданно пробурчал Прохор Лапин. – У нас мужики их вялят, мнут и сапожки пацанам да девкам шьют. Крепкие и легкие получаются.

Акка протянула руку к колокольчику, коротко прозвонила. Воцарилась тишина.

– В рабочую группу по созданию дирижабля для экспедиции назначаются Шерхель, Чжао, Желтовский, Лапин, Чернышов и…

Она поискала глазами, нашла меня, едва заметно кивнула.

– …и Елисеев. Начальник группы – Чернышов. Руководителем экспедиции назначается Елисеев. Завтра к вечеру мы должны получить техническое обоснование проекта дирижабля, а также соображения Елисеева по составу, маршруту и материальному обеспечению экспедиции. Все, заседание Совета колонии окончено.

Я скрипнул зубами. Если бы не уверенность, что роботы на Медее функционировать не могут, я бы решил, что Акка – биоид. Все четко, точно, уверенно и правильно. Правильно, черт возьми! Кому еще лететь, как не мне? Из всех членов Сокола я – самый заурядный, самый заменяемый человек, не отягощенный уникальными знаниями, умениями или авторитетом среди соплеменников. Так что случись чего – исчезновение Клима Елисеева никак не скажется на выживаемости колонии. Строить дорогу к копям у Медных гор могут и другие. Акка просчитала все и приняла максимально прагматичное решение. Но его скрытую подоплеку понимал, похоже, только я.