— Полночь, мой господин.

— Претор один?

— С ним пять легионеров.

Крассу ничего не оставалось, как накинуть тунику и спуститься вниз.

Одного взгляда на представителя высокой власти было достаточно, чтобы понять: его визит ничего хорошего не сулит. Приход неожиданных гостей встревожил Красса. В голове замелькали страшные мысли о недавних проскрипциях, вспомнились лица осужденных, их обезглавленные тела на Марсовом поле и головы, выставленные на форуме.

Претор, его давний знакомый, вместо приветствия холодно произнес:

— Марк Лициний Красс! Я прибыл по поручению Сената и требую от тебя всемерного содействия расследованию.

От этих слов ноги у Красса ослабли, а голова, с которой он мысленно прощался, невольно вжалась в плечи.

— Всегда, в любое время готов служить Великому Риму… — промямлил он.

— Для начала скажи: кто из рабов прислуживает тебе?

— Их у меня сотни…

— Я имею в виду тех, кто подает на стол обед, ухаживает за гостями, — прервал Красса претор.

— Чаще всего Сальвий и Авзоний.

— Где они?

— Спят, наверное.

— Я хочу немедленно их видеть.

Марк Красс опрометью бросился за рабами, хотя это дело можно было поручить кому-нибудь из прислуги. Претор презрительно усмехнулся и приказал одному из легионеров:

— Гней Леторий, проводи хозяина дома и проследи, чтобы рабы как можно скорее были здесь.

Преторианец догнал Красса уже в коридоре. Последний, услышав за собой приближающийся топот, окончательно потерял присутствие духа. Он остановился, побледнел так, что его белоснежная туника и лицо, казалось, составляли единое целое.

— Чего тебе? — хрипло прошептал Красс, не узнавая собственного голоса.

— Претор приказал сопровождать тебя.

На непослушных ногах Марк Лициний продолжил путь. Вскоре он открыл одну из дверей, и оба оказались в небольшой комнате.

— Где твои рабы? — грозно спросил преторианец.

— Их здесь нет, но имеется кое-что получше.

По всему было видно, что хозяин дома немного успокоился и начал соображать, что бы предпринять в сложившейся ситуации. А по части «предприятий» Марку Крассу не было равных в Риме. Он открыл дверцу в стене, достал мешочек и вложил его в руку преторианца.

— Что это?

— Золото, — прошептал Красс, внимательно наблюдая за выражением лица стражника. Чувства последнего сменялись одно за другим: сначала лицо выражало недоумение, затем в глазах появился алчный блеск, смешанный с боязнью за еще не содеянное. «Готов!» — решил Красс и продолжил вслух: — Дорогой друг, скажи, в чем меня обвиняют?

Преторианец в раздумье хранил молчание.

— Спрячь золото и открой мне глаза. Я ведь не прошу у тебя помощи в бегстве. Нет преступления в том, чтобы сказать человеку: зачем в его дом пожаловал претор. Но если ты считаешь иначе, все слова, произнесенные тобой, я забуду через мгновение и не вспомню даже под пыткой.

Преторианец неуверенно спрятал мешочек в складках одежды и наконец решился:

— Ходят слухи о твоем сожительстве с весталкой; видимо, это и является причиной визита претора. Был бы рад сообщить больше за твою щедрость, но поверь, это все, что я знаю.

Вскоре Марк Красс, мужественный и суровый Гней Леторий, а также два сонных, ничего не понимающих раба стояли перед претором.

Представитель власти внимательно осмотрел прислугу Красса с ног до головы. Первый, Сальвий, был молодым красивым мальчиком с женственным лицом, которое обрамляли густые светло-русые кудри. Второй, Авзоний, оказался могучим тевтоном с лицом, изуродованным глубоким шрамом. «С такой рожей ему самое место в школе гладиаторов», — подумал претор и указал перстом на тщедушного Сальвия:

— От имени римского Сената я желаю купить этого раба или взять на некоторое время, как ты пожелаешь, Марк Лициний Красс.

— Берите даром и используйте его сколько угодно и как угодно. Если римский Сенат испытывает нужду в рабах, я готов дать еще десятка два.

— Благодарю, нам нужен лишь этот раб. Возможно, завтра ты получишь его обратно, а если не сможем вернуть — тебе выплатят компенсацию.

— Не будем мелочиться, уважаемый претор. Однако я хотел бы знать… — начал было Красс, но претор бесцеремонно его прервал:

— Завтра в два часа после полудня ты должен явиться в курию.

— Зачем?

— Для разбирательства дела в качестве обвиняемого лица, — бросил претор, выходя, и этим поверг богача в еще большее уныние.

Красс лихорадочно соображал, одна мысль мгновенно сменяла другую. Наконец после недолгих раздумий он приказал:

— Позвать посыльного Каппадокийца!

— Слушай меня внимательно, — приглушенно предупредил Красс посыльного. — С первыми лучами солнца ты пойдешь в храм Весты, найдешь там весталку Лицинию и скажешь, чтобы она немедленно пришла ко мне. Предупреди ее: речь идет о жизни и смерти. Постарайся, чтобы тебя видело как можно меньше глаз, но в то же время не подавай виду, что от кого-то скрываешься. Иди, Каппадокиец, я надеюсь на тебя.