Наконец-то.

Ей нужно было искупаться, чтобы отдаться. Паола в ужасе смотрит, как ее подружка поворачивается и дает себя трогать за задницу. Вы дуры, говорит она своим подружкам. Это потому, что она самая ляжкастая. А мымры думают, что они особенные. Они себе думают, что это все неважно, что это ерунда. Злятся. Она уходит к машине.

Она уходит, потому что всем на нее наплевать. Вали.

Вали, так лучше. Мария легла и дает себя целовать. Глаза закрыла. С нее снимают лифчик. Один из нас начинает ее тискать за сиськи. Соски темные и твердые. Мария про все забыла и позволяет. Смеется. Дает кусать себя за соски. Мы все стоим над ней, и нам нравится на нее смотреть. На голую, на песке. Мы тоже смеемся. Странное возбуждение нас охватывает. Давай, давай. Ей только того и надо. Крошка хочет раздвинуть ножки. Хочет, чтобы ее проучили. Тот, что на ней, стягивает с нее трусики. Она как будто и не замечает. Давай. Давай. Пришло время любви. Раздвигаем ей ноги. У нее славная щелка. Ухоженная. Никаких волос вокруг на ляжках. Мы ненавидим тех, у кого волосатые. Только некоторые ничего. Она бреется. Кому ты ее хочешь показать? Она мычит что-то. Типа нет. Не хочу. Заткнись.

Это чересчур.

Это чересчур, когда делают вид, что не хочется. Групповой секс усиливает индивидуальность.

Мы снимаем штаны и выпускаем свои орудия. Держим их в руках и ржем. Смотри. Смотри, говорим ей. Они поднимает глаза и видит эти полтора метра члена. Он будет примерно такой длины, если вставить в нее каждому, одному за другим. Она обалдела.

Мы ее трахаем по очереди. Ложимся на нее и вперед. Она барахтается снизу. Мы ее держим крепко. Кто быстро кончает, того пихаем в задницу. Она лежит на земле, как мешок. Подбадриваем того, кто меняет позицию и берет ее сзади. Вдруг она приходит в себя и говорит: прекратите. Просит нас. Умоляет. Ты должна заткнуться. Ты должна заткнуться, говорим мы. Но она орет и пытается встать.

Куда ты собралась?

Мы еще не закончили.

Она опять падает. Продолжаем. Над дюной появляется другая подружка. Она в ужасе, когда видит столько голых на Марии. Что вы делаете? Спрашивает. Как это что делаем? Трахаем твою подружку. Теперь мы кричим. И бросаемся на бедняжку. Все сразу. Дикая стая нападает. Хищники гонятся за газелью. Со стоящими членами и набухшими яйцами. Взбираемся на дюну на четвереньках. Она поворачивается и удирает. Бежит, задрав голову. Открыв рот. Мы позади добычи и по бокам. Бежит. Вдруг оборачивается, резко отрывается от нас и катится вниз по склону дюны и лежит на песке у пляжа. Поднимается и бежит дальше. Мы, подпрыгивая, бросаемся вниз. Почему она не останавливается? Мы не сделаем ей ничего плохого. Она устает. Это заметно. Бег ее выматывает.

Чем она растеряннее, тем мы увереннее.

Чем меньше она уверена, что ей удастся спастись, тем больше мы уверены, что нам удастся поймать ее.

Она оборачивается посмотреть, где мы, а мы сзади, и не замечает большую ветку, о которую спотыкается.

Падает на землю.

Пробует подняться, но не выходит. Наверное, сломала лодыжку. Ползет по песку. Ползет.

Прошу вас. Оставьте меня, говорит.

Прошу вас. Прошу вас. Прошу вас.

Это мы тебя просим.

Один хватает ее за волосы.

Боится. Мышка.

Он стягивает с нее майку, швыряет ее на землю. Тогда она хватает бутылку минералки и бьет его по голове. У него на лбу появляется большая рана. Как второй рот. Красные капли текут по носу и в глаза. Красные капли крови.

Не обижай нас.

Не обижай нас, сука.

Не обижай нас, сука драная.

Простите. Простите, говорит она.

Нет.

Ни за что не простим.

Мы разозлились.

Один из нас хватает заржавевший погнутый зонт и втыкает ей в глаз. Он входит прямо в глазницу, и во все стороны брызгают сгустки и кровь, как из раздавленного тюбика с пастой. Потрясающая баба. Хоть ее сотрясают предсмертные судороги, с воткнутым в голову зонтом, она все еще пытается удрать. Она поднимается.

Просто невероятно.

Мы, сложив руки, ждем, пока она рухнет, но ее хватает надолго. Тогда, разозлившись, мы вытаскиваем зонт у нее из башки и втыкаем его ей в живот. Много крови. Много. Палка проходит сквозь тело и вонзается в песок, окрашивая его в красный. Потом мы открываем зонт. Он в цветочек, с бахромой, наполовину белой, и наполовину рыжий от ржавчины. Так ее и оставляем.

В тенечке.

Возвращаемся назад к Марии. Она все еще лежит на земле. Смотрит на нас и начинает плакать. Мы танцуем вокруг, как на дискотеке. Сбацаем техно. Почему ты не танцуешь с нами? Вставай. Давай, красотка. Поднимайся. Но, кажется, Марии не очень-то хочется. Мы ее поднимаем. Она идет, расставив ноги. Пробуем ее обнять, но она не хочет.

Где мои подруги? — спрашивает она.

Вон, смотри, одна под зонтиком. Она идет к подружке. Останавливается. Валится на колени. Мы подходим. Прошу вас, не убивайте меня, говорит она. Нам не хотелось бы тебя убивать, но ты потом все расскажешь полиции, и мы можем оказаться в тюрьме. Тюрьма нас угнетает. Богом клянусь, что никому ничего не скажу, говорит она. Мы тебе верим, но полицейские такие сволочи, они заставят тебя сказать правду. Ты все им расскажешь. Черт возьми, все расскажешь. Придется тебя прикончить. Ты сама это понимаешь. И мы выкапываем в песке небольшую ямку, сантиметров тридцать глубиной. Берем Марию. Она молодчина. В конце концов дала себя убить. Хнычет, как ребенок. Мы ее берем за шею. Целуем пару раз и опускаем головой в ямку. Потом зарываем. И держим так немного. Пару минут. Плечи, ноги, руки и грудь дергаются и трясутся перед смертью.

Все заканчивается.

Вытаскиваем ее. Странный у нее вид. Вся синяя.

Глаза синие. Язык синий. Нос синий.

Мы еще немного попрыгали. Разделись догола.

Мы голые психи.

Мы психи, и все тут.

Возвращаемся к нашей тачке бегом с воплями. Черт. Черт. Черт. Мы орем на уходящую ночь. Кто первый. Гонки. Гонки. Кто первый. Кто первый отключится.

Чучело сидит спокойненько на капоте машины. Подружек своих ждет.

Жди. Жди.

Одно мгновение. Одно мгновение, и она мертва. Одно мгновение, и ее голова разбита. Разбита на песке. Ее голова вскрыта, как пасхальное яйцо из мяса, костей и волос. Сюрприз вытекает на песок. Мозг. Нежный-нежный.