Пришлось подождать, пока лицо примет нормальный цвет, умыться, причесать заново волосы, вычистить и привести в порядок платья, навести макияж, выпить чашечку меду... В общем, столько дел.

– Когда мама говорит, что ей надо привести себя в порядок, это значит целый час, но я то думал, что вы втрое моложе, – рассерженно сказала голова Джекки, всунувшись в дверь.

Мари удивленно подняла на него глаза. Она снова была красавицей. У Джекки захватило дух. Он пялился на меня.

– Что вы пьете? – с интересом спросил он.

– Мед, – хладнокровно ответил китаец. Он всегда носил с собой фляжку на поясе, поскольку это лучше всего бодрило в тяжелом бою, когда лишь мгновение чтобы перекусить.

– Что? – лицо у Джекки вытянулось.

– Мед, – недоуменно подтвердил китаец. – Лу всегда его пьет, когда устает. А сегодня она будет одна, будет целая ночь и оцень много мужчин и ей надо быть оцень бодрой...

– Да вы понимаете, что вы делаете!? – ворвалась как метеор, бабушка, очевидно стоявшая за спиной Джекки, выхватив из наших рук чашечки с медом. Она разом выдула их и всю флягу. И облизала губы. – Вы что, обе, сошли с ума?

– Но я всегда подкреплялась медом, когда приходилось скакать всю ночь до утра, – недоуменно сказала я.

Я думала, бабушку снова хватит удар. Она минуты три изучала мое детское невинное лицо, пока разъяренно не выпалила:

– Хватит!

– А в чем дело? – рассержено спросила Мари. – Мы голодны...

– О Боже... – сказала бабушка и опустилась на стул. – Вы хоть знаете, как мед действует?!

– Как возбуждающее, – удивленно ответили мы, – и можно снова шалить, драться или бросаться навстречу врагу с новыми силами... Ты буквально набрасываешься...

– Угу, – отвлеченно ответила бабушка, видимо вспомнив разговоры, которые шли о нас. – Идемте-ка быстрей, и больше никакого меда... Обещаете?

Мы непонимающе уставились на нее, разъяренные до безобразия.

– Что происходит?! – требовательно спросила я. – В чем нас на этот раз подозревают?

Тут уже смутилась бабушка.

– Ну, понимаете... – растеряно сказала она. – Если женщина выпьет меда, она будет накидываться на мужчин...

– Драться? – недоуменно подняла я брови. – Вы считаете, что мы устроим драку?

Джекки хихикнул.

– Нет, – сказала с трудом бабушка. – Просто от меда женщины... ну это... ну... мужчин это самое...

Я увидела, что Мари делает мне большие глаза, предупреждая меня, и поняла.

– Извращенцы какие-то, – протянула я, никак не в силах представить, что это нужно делать с медом, чтоб было это самое. Ничего в голову не пришло... Кроме того, что я вспомнила, как кто-то говорил, что он хочет меня облизать... Может женщины мажут себя медом, чтобы мужчины облизывают? Ничего, – подумала я, – обязательно все потом выясню у Мари, что же эти извращенцы делают с таким чудесным продуктом... Но сейчас, чтоб меня не приняли за совсем невинную дурочку, удовлетворенно кивнула. Мол, я не буду делать это самое, успокойтесь...

– Ну, пошли, – ошалело вздохнула бабушка.

– Я поняла, они целуются, намазав губы медом, – наконец озарило меня. И я почувствовала себя взрослой и удовлетворенно гордо взглянула на Мари. Я догадалась сама и не надо даже спрашивать сестру. – Губы сладкие, – довольно сказала я со знанием дела, – и мужчины летят, как мухи на мед. Да, бабушка?

– Да, да, – сказала бабушка, странно взглянув на меня, прикусив губы и поспешно тяня меня за руку собой. И сумасшедше ворчала. – Убью того, кто ребенка втянул в это... Что они себе думали...

Странная она какая-то, – подумала с опаской я. Но ничего не сказала, опасаясь чего-нибудь вроде термитника на свою голову.

Если я думала, что придется свободно танцевать, то я глубоко ошибалась. Нас уже у входа в зал встретила целая фаланга родственниц и пожилых дам, замкнувших нас фалангой. Естественно, сейчас, когда бал уже давно начался, нас никто не объявлял.

Мы так и двинулись, словно в атаку, когда мы с Мари были полностью с ног до головы закрыты телохранителями.

– Еще не хватало только рубить головы тем, кто на нас посмотрит, как это делают в Китае, когда идет император, – проворчала я.

– Так и надо, – согласился китаец, кивая. – Этого не хватает...

Я хихикнула.

Нас почти не было видно со стороны – так нас защищали от этих опасных мужчин.

Но это построение сыграло с нашими женщинами злую шутку. Слишком странное, оно привлекло внимание.

Даже при этом все было бы хорошо, если б, входя в зал, не приходилось проходить возвышение, чтобы все видели, кто прибыл. И если б они не шли таким широким клином.

Конечно, они уперлись в танцующие пары, и мы с Мари оказались на возвышении. Я с интересом оглядела зал. И почувствовала, как странно он замер.