– Я и сам не знаю, как он у меня получился? – сказал Логан.

– От ангела? – с интересом спросила я. – Он и к Логану прилетал...

– Нет, ну это уже слишком! – не выдержал Логан.

– Ты еще просто не привык, – сказала мама. – Когда привыкаешь, начинает даже нравиться...

– Она во всех дозах противопоказана больным и старым людям, – жалобно сказал Логан. – Первым делом, властью отца, ее надо отдать, конечно, в дом благородных девиц для воспитания...

– Что?

Шокинг.

Я закрыла глаза. Триста дур, набитый дом, еще и я приеду, что ж там останется...

А эти развлекаются! Мари умерла, только представив это.

Я пришла в себя, только услышав беседу родителей:

– ...Но не может же она оказать вредное влияние на всех знатных девушек Англии? – возмущался Логан.

– Ты ее не знаешь! – мрачно сказала мама. – Для нее нет слова невозможно...

– Се плевело жидко противное, – подошел к нам епископ, услышав разговор; он уже бегал в скачках.

Я мрачно посмотрела на него.

– Не смотри, ты мне ничего не сделаешь... – твердо и надменно сказал тот. – Я рукоположен и охранен господом... К тому же меня защищает святость моей жизни и кусочек святых мощей... И не причинит сатана зла душе святой...

Он перекрестился и забормотал молитву.

Услышав про мощи, вокруг нас начала собираться толпа. Подозрительно глядя на него и стоя себе в стороне с отвлеченным и незаинтересованным видом так, чтоб он не убежал.

– Так это святой, – вдруг, совершенно неожиданно, узнала его я.

Тот споткнулся от неожиданности.

Люди сомкнулись кругом.

– Никакой я не святой! – быстро сказал он. И подавился, поняв, что сказал. Люди сразу придвинулись, переговариваясь. А как же сволочь, только что говорил “святой”, а теперь отказывается, путает мозги.

– Мы с Мари сразу увидели, что это святой! – возбужденно, захлебываясь, говорила окружающим я. – Ничего не боится!

Тот начал отступать.

– У него мощи! – умиленно сказала Мари.

Толпа начала узнавала в нем святого.

Он отступал все быстрее, путаясь в рясе.

Толпа поняла, что мошенник убегает.

– Хватай его! – заорал старик слева от меня.

Забыв про свои непобедимые мощи, епископ развернулся и ринулся прочь.

Тут кто-то вспомнил, что это актер.

Толпа завыла.

Узнав, что поймали святого, накормившего его дерьмом, король крикнул:

– Линчевать!

– Капитан, – затравленно кинулся, спасаясь, бедняжка священник-епископ, к офицеру, стоявшему на страже на выходе. И упал перед ним на колени. – Стреляйте!!!

Он имел в виду, что начался бунт. Против церкви и короны. Надо стрелять.

Внимательно посмотрев на него, капитан сообразил, что это мошенник, который, раскаявшись в чудовищном преступлении, сам решил умереть. И поднял ружье, хоть руки у него дрожали.

– Вы действительно хотите, чтоб я вас пристрелил?

– Стойте! – закричал уже знакомый мне женский голос. – А ну отставить!!! Как вам не стыдно, это же всего лишь девочка! – она погладила епископа по голове. Видимо, Джекки уже донес, ябеда, что священник тогда была я.

Мне было видно кусочек картины через людей, и ее руку, гладившую головку на коленях.

Тот поцеловал ее руку в облегчении.

Это было видно мне только с их спин.

– Что, попалась, наконец, стерва, – ласково сказала женщина.

Вот теперь то я и увидела лицо епископа.

– Пошли я тебя переодену в женское платье... И никогда больше не надевай мужское платье... – нежно, по-матерински добавила она.

Проклятое питье – подумала я. – Никак не могу вспомнить, где же я слышала голос и эти нежные интонации.

Логан стоял рядом с женщиной и ржал как лошадь, закинув голову.

– Ты бы вместо ржанья хоть отшлепал ее что ли, для порядка, раз она у тебя такая, – недовольно сказала Логану та.

По лицу епископа, отвернутому в сторону, шли подозрительные гримасы ужаса и отчаянья. Но, наконец, по его лицу стало видно, что он совсем смирился. И, закатив глаза к небу, как кролик, умильно слушал этот диалог с дебильной ласковой улыбкой.

– Девочка, не бойся, ничего тебе не будет... – еще раз ласково сказала та, видя, что того бьет припадок.