Что вызвало бурю восторга, хотя шутка была явно не новой. Но при той степени всеобщего солдатского надирания, которое началось буквально в ту же минуту, когда принц сменил королеву, она была еще верхом изящества.

Я заметила, что вся знать исчезла тут же с королевой, по крайней мере, женщины и девушки, и королева приказала даже всем служанкам исчезнуть прочь и не появляться на глаза солдатам.

И, как я поняла по лицу командующего, солдатам не долго осталось пировать – максимум до того момента, пока королева не исчезнет из виду. После этого они выпьют за короля, и их поднимут командой и отправят на позиции и посты защищать замок на прежнее место. Словно поняв, о чем я думаю, и что я догадалась, что он думает, он, уловив мой взгляд, сочувственно отсалютовал мне как солдат бывалому солдату.

Мне не дали ему ответить, потому что опять дернули за косу.

– Ты обещала не флиртовать, не драться, не убивать... – чтобы смягчить разочарование, напомнил мне пап'a мое собственное обещание, с которым я отправилась на бал.

– Я его и не нарушила... – невинно по-детски сказала я, усиленно рассматривая пальцы.

Раздались возмущенные голоса.

– Ну, чуть-чуть... – подкорректировала я ради истины, чтоб совсем уже была правда, недовольно засопев и внимательно изучая пальцы.

Раздался рев возмущения.

– У меня до сих пор душа обрывается, как вспомню, как тот гвардеец ломал ей хребет... – вдруг тихо через силу сказала королева. И все замолкли... Я тоже поняла, как много она играла, пытаясь выглядеть бодрой и скрыть свои переживания.

– Я же не хотела... – виновато сказала я, доставая головой назад свой зад, устроив такой выгиб, что они ахнули. – Мои все знают, что китайские мастера с детства особым образом развивали мою гибкость, а потом еще и цирковые мастера, с которыми мы раз с отцом жили... Они такие штуки знают, что ахнешь... А потом, тот японский слуга Джорджа, что был у меня вместо няньки первый год, оказался ниндзя, приставленный к Джорджу как разведчик японским императором, чтоб он сообщал ему об Англии... Дипломат и европейский разведчик такого ранга, лично знакомый с королем, Джордж был в курсе всех дел не только в Англии, что никогда не добиться бы простому японцу... Японец воспитывал меня в тайне от деда по своим методикам еще до китайцев, потому что хотел передать кому-то свое искусство. А заодно получить европейского разведчика-профессионала, верного Японии и ему как тайному учителю боя, для чего безродная англичанка полукровка-бастард, да еще девушка, но со знатной кровью была просто находкой...

– Я слишком поздно понял, кто он такой, лишь когда он погиб в бою, защищая Лу, к которой привязался после гибели деда хуже меня... – извиняюще пояснил Джордж. – Он так дрался и убил несколько сотен вооруженных бойцов, что никак не мог быть простым слугой... Но тогда было уже поздно – маленькая Лу могла уже убивать взрослого одним согнутым пальчиком, разрывая артерию ногтем или вырывая горло...

– Ниндзя умеют хорошо убивать тайно и незаметно, но они плохие воины в открытом бою... – презрительно сказал китаец, в котором заговорила профессиональная гордость лучшего императорского бойца. – Хотя признаю, что Лу проникает куда угодно и мгновенно убивает куда лучше меня, что даже я не всегда могу уловить...

– Она и убивает в открытом бою лучше тебя... – проворчал Джо, – не заносись!

– Естественно, она моя ученица! – гордо ответил тот. – Но, признаюсь, мы не сразу поняли, что ребенок уже кем-то порядочно испорчен и ему привита другая техника боя... Слишком уж были обрадованы, что она так естественно и радостно стала учиться всему, что мы знали... – помрачнел он.

Я фыркнула.

– Хорошей же я была бы убийцей, если б меня можно было раскрыть так просто! – возмущенно сказала я.

– Но четыре мастера боя должны были раскрыть трехлетнего младенца! – в сердцах сказал китаец. – Как только вспомню, как она водила за нос трех мастеров, словно младенцев, так опять ярость берет! Мы бы позаботились с самого начала об искоренении вредного влияния Японии...

Он очень не жаловал эту страну, а я, признаться, очень плохо помнила японца. За исключением того искусства сражаться, что было вбито им в меня и было так же естественно, как основа личности, вроде родного языка, типа азбуки убивать и сражаться, так же естественно, как говорить на родном языке, и даже раньше этого...

– Неужели нельзя было понять, что с ребенком делают что-то не то? – недоуменно и яростно зло спросила королева, яростно схватив меня за руку, когда мама объяснила ей, что “ниндзя” – это тайный клановый наемный убийца-разведчик, которого воспитывают с младенчества. – Какой Джордж к черту разведчик!?

– Он думал, что тот просто обучает ребенка по-японски... – извинился за деда граф. – А я тем более – я думал, что так и было.

Все поперхнулись и хихикнули от неожиданности.

– Ну... это... что дед так и хотел обучать будущего дипломата... – поправился граф. – И что японец был при нем телохранителем... Кто же мог что-то заподозрить, тем более что японец любил Лу? Хотя я мог бы сообразить, что граф тогда послал бы японца на дело за бумагой, а не полез бы сам и получил пулю... – расстроено сказал он.

– Японци, они такие... – поспешно согласился китаец. И вздохнул. – Не понимай долг... Но, ручаюсь, мы сделали вашу дочь настоящей китаянкой! – радостно сказал он, справедливо понимая, что сделал хорошо и лучше китаянок и быть не может, так она и хотела! Мол, она не японка, успокойтесь, мы же были для этого... И не понял, почему королева злится.

– Она хороший индианка, снимай скальп вслепую... – согласился индеец. – Настоящий индейский скво!

– Так, я не поняла, а англичанкой ее сделать кто-то заботился? – вспылила королева.