– Ну, хотя бы девушку дайте... О, я поняла, почему не получилось! – вдруг радостно и облегченно воскликнула я. – В цирке ведь девушку резали! Дайте мне вот этих тетенек, лучше двух, про запас, если первый раз не получится...

Тетеньки медленно отодвигались назад, все время оказываясь вдруг в окружении пустоты, хоть до этого это была густая непроходимая толпа.

– Вы не волнуйтесь! – закричала растерянно я. – Тут есть гильотина, мы сделаем аккуратно, вы даже ничего не почувствуете!!!

Дамы вдруг вспомнили, что у них вечеринка и дернули, визжа как свиньи, так, что только туфельки замелькали.

– Держите их!!! – растеряно заорала я. – А то фокус не получится, мне придется показывать на мужчине...

Дамы драпали так, что цокот стоял.

– Женщины, обещаю вас потом сшить! – жалобно выкрикивала я, пытаясь мольбой смягчить их жестокое сердце.

Я была обижена и расстроена до невозможности и топала ногами.

– Фокус хочу! – кричала я. Вооргот пытался меня успокоить, но я вырывалась, как трехлетний ребенок в истерике, царапалась и кричала: – Хочу фокус! Фокус дай! Фокус! Несите сюда хоть кого-то!!!

Толпа уже рассредоточилась по самому краю площади, стараясь держаться от меня как можно дальше, как от бешеной собаки на поводу, и чтоб не подойти близко, лишь осторожно с опаской наблюдая за мной издалека, чтоб я не кинулась и чтоб не привлечь мое внимание, пока они тихо на цыпочках не отступят прочь с глаз. Люди нервно щулились, пытаясь отодвинуться подальше и жалобно вжаться в стенки в сотнях метров, кто не успел удрать из-за стен.

Никто не знал, как со мной поступить.

И вдруг мой взгляд упал на герольда. Который читал этот самый список преступлений. Мое лицо тут же успокоилось и разгладилось и просветлело, зато лицо герольда, уловившего это, вытянулось, сморщилось и почернело.

– Герольд! – хлопнула в ладоши я. – Он похож на девушку!!! – я радостно захлопала в ладоши, схватив в руку громадный нож. – Сейчас мы тебя разрежем, положим в коробочку... – потирая руки приговаривала я. – Разрежем... А потом я произнесу то, что говорил дядя в цирке... – счастливо говорила я, сияя, и приближаясь к нему, широко размахивая ножом.

Человек медленно пятился. Лицо у него было искажено.

– Не волнуйся, дядя, это недолго! – солнечно сказала я, и подпрыгнула. – Вот увидишь, у меня получится! Это быстро, я в цирке видела!!

Бросая затравленные взгляды в разные стороны, человек отступал, истерически дергая головой по сторонам и тщетно ища спасения.

– Дяденька, дяденька, тебе вот сюда! – заявила я, видя, что он пятится не совсем к гильотине. – Ложись, ложись... – успокоено сказала я, видя, что он как раз рухнул, оступившись, рядом. – Правильно, только левее...

Тот затрясся на ватных ногах.

– Ну, помогите же ему... – нетерпеливо попросила я. – Видите же, что он в первый раз и все промахивается... Левее, левее, неумеха! – рассерженно сказала я.

Палач отправился помочь человеку.

Но тот отчего-то не захотел принять идущую от всего сердца помощь доброго человека, а вдруг, резко вывернулся и юркнул под стол, а потом на четвереньках побежал под выступами, уворачиваясь от заботливых рук.

– Стой, стой, ловите его! – заорала в ярости я. – Мальчик, ты куда, я хорошая!

Но мальчик извивался как змея, выскальзывая из рук, пока вдруг не перевалился через бортик, как угорь, плюхнувшийся в воду, и не рванул прочь от эшафота прямо на четвереньках. Быстро-быстро перебирая руками, и, очевидно, боясь подняться, чтоб его не увидели...

Он так пробежал метров пятьсот площади, пока на него все шокировано смотрели.

– Вернись! – отчаянно кричала я с надрывом в страшной жалобе, так жалобно и тоскливо, будто расставалась с родной мамой, бьясь в руках Вооргота и пытаясь вырваться. – Я тебе денюжку дам, мальчик, в накладе не останешься!!!

Я плакала.

Но человек бежал на четвереньках быстрей лошади, и солдаты, засунув от удивления пальцы в рот, удивленно смотрели ему в след.

Воорготу с трудом удалось меня успокоить, и то лишь оттого, что я увидела генерала.

– Генерала не дам! – жестко сказал Вооргот.

Генерал побледнел.

– Хватит тебе фокусов! – сурово сказал Вооргот. Я напряглась.

– Хочешь, я тебе сам фокус покажу? – успокоил Вооргот.

Тут уж побледнели все.

В общем, все утихомирилось. Тихо, как в раю. Все молчат, не дышат. Никого не слышно. Никто не выпендривается со своими идеями. Привлекать внимание не хочет, по углам жмутся...

Я успокоилась на руках Вооргота. Который отнес меня к моим родным.

– Хочешь, я тебе почитаю? – вздохнула я. – На сон грядущий?