Я замолчала.

– А дальше ты знаешь... – сказала Юля. – Ты стала в результате ожога немного странной, и поэтому болталась непонятно где, часами застывая в этой чертовой малине-бильярдной. Ты стала играть, Иван полюбил тебя, такую одинокую, как своего ребенка. И втянул тебя, а значит и меня, в самое гадское преступное кубло той ушедшей страны, в самую гущу, верхушку криминального мира, которую и в тюрьмах то не сыщешь...

– Гад! – раздался чудовищный удар, треск и рев голоса. Я резко обернулась – кто-то, может белобрысый, разбил ударом руки вертолетную седушку, хоть это и невозможно. Лицо его было искажено болью, он приподнимался...

– Успокойтесь, девочки! – быстро сказал нам один из его бойцов, бывший рядом. – Это мы поспорили, а на него временами находит...

Я пожала плечами и замолчала.

Я просто молча смотрела в окно. Мне надо было подумать. Или просто постоять вот так. Чтоб сердце перестало биться как бешенное. Я называла это – подумать. Я просто стояла, стояла, и смотрела, смотрела... И молчала, молчала...

– Что больно? – услышала я, как боец белобрысого хлопнул того по спине. Странно, – подумала я. Лицо белобрысого было искажено страданием. Они вели беседу очень тихо, и я не слушала их, пропуская слова мимо сознания.

– Мммм... – тот застонал. – Ты не понимаешь, что это такое... Это же не вернуть никогда. Я не видел...

– Ты никогда не увидишь, как они шли в первый класс, кончали школу... – ухмыльнулся тот.

Белобрысый замахнулся на него. Они мне мешали, дурацкие люди. Мне хотелось побыть одной, просто побыть одной.

Я сама не понимала, что со мной происходит. В сердце была и тоска, и клубок непонятных терпких и невыносимых чувств, к которым я не привыкла.

– Куда мы летим? – спросила Юля. – Нас не собьют? Или мы летим в место, где нас никто не станет искать?

Я медленно глянула вниз в окно. Под нами была Москва.

Я вздрогнула.

– Да, они действительно не подумают, что мы сюда можем прилететь, ибо это значило бы нам самим лечь на гильотину... – я меланхолично стала тыкать пальцем в странный телефончик, что я отобрала из рук убитого человека, что командовал, – и поэтому не собьют нас?

– Что ты хочешь делать? – мрачно спросила Саня, отбирая у меня странную трубку и включая ее.

– Позвонить брату, чтобы он составил за меня завещание... – лениво сказала я.

Белобрысый отобрал аппаратик у Сани.

– Где он?

– В Германии временно... – равнодушно ответила я.

– Вот, бери! – белобрысый, странно глядящий на меня и на Юлю, включил аппаратик, что-то понабирал на нем, и протянул мне, странно пронзительно глядя в мои глаза.

– А говорили, связь не работает... – набрав номер и поднося к уху аппарат, разочаровано сказала я, поняв, что телефон отлично работает.

Напрасно я это сказала. Все мужчины в вертолете словно взорвались, хватаясь за свои телефоны и рации. И уже никого и ничего не видели.

– А я то, глупая, думала, что нас потому не сбили, что они и тут во всех диапазонах радио глушат, даже радиолокаторы... – в одиночестве продолжила я, и совсем расстроилась. Потому что похороны, оказывается, могли состояться в любую минуту, а со мной даже никто не поплакался.

Но меня никто не услышал. Они точно прозрели, что есть связь, будто я их ткнула носом. В то, что они должны были сделать сами. Даже белобрысый. Они выхватывали странные аппаратики, которые не были в продаже никогда и ни в одном магазине, нажимали странные коды, говорили странные цифры.

– 984-396, – кричал в трубку белобрысый, сразу забыв про печаль. Он еще что-то орал про форс-мажорные обстоятельства, рекомендовал посмотреть СNN…

– И двенадцатый канал... – тихо добавил корреспондент.

Я наблюдала за всеми.

– Ты уже перекачал информацию? – спросил корреспондента белобрысый, обернувшись к нему и закрыв трубку. – Как только понял, что вышли?

Корреспондент кивнул.

– Уже показывают... Такие кадры в Америке с такими персонажами пускают в эфир прямо... – он замолк. – А камера сама связывается с базой при разрыве, если не блокировать специальной кнопкой...

Белобрысый отвернулся и что-то быстро тараторил своему собеседнику.

– Посмотри сам, чтоб понять что произошло... – бросил белобрысый зло. – Мы оттуда чудом вылезли живыми, и у меня к тебе еще куча вопросов...

Судя по звукам, которые я слышала вокруг у телефонов, с той стороны трубок кино по телевизору уже смотрели. Или прямо сейчас смотрели.

– Я тебе подтверждаю лицо, которое встречает, он сказал код... – кричал белобрысый в трубку, очевидно, комментируя кино по телевизору. И слыша его звуки экрана даже в трубке.