Судя по тому, как звучала для меня матерно трубка белобрысого, генерал оценил виденное и персонажей.

Из трубки белобрысого донесся дикий крик. Очевидно, он оценил и сюжет.

Юля тихо села рядом со мной.

– Ты уверена, что не нужно пришить их всех? – тихо спросила она меня. – Они странные и опасные, а белобрысый так вообще псих, он так себя вел!

Уловивший это белобрысый так сверкнул на нас глазами, что, почему-то, мы обе послушно уселись рядочком, точно маленькие дочки.

Я уронила голову на руки.

– Что там такое показывают, что они все стали на уши? – спросила Юля. – В трубках сплошная матерщина и приказы...

– А у нас тут в вертолете и телевизор есть... – отозвался один из спокойных бойцов из глубины вертолета. – Плазменная панель, правда, я не знаю, где она включается...

Юля, на правах “хозяйки”, подошла и включила его.

– Я тут уже была раз... – сказала она успокаивающе бойцам.

Я же уже сидела так же, только в руке был пистолет с глушителем, направленный на нее.

– Успокойся! – резко сказала она мне. – У меня тут не спрятано оружие... И вообще, когда ты его вынула?!

– И вообще ты вынула что-то из сиденья, когда ударилась об него, вложив в карман, я не заметила какой пистолет... – буркнула равнодушно я, не опустив свой пистолет.

– Ты же не смотрела! – возмущенно сказала Юля. – У тебя что, глаза на затылке!

Пока она возмущалась и оглядывалась на меня, один из бойцов белобрысого с той его зверской реакцией защелкнул у нее на руках наручники, пока другой держал ее на мушке.

– Это что вы меня лапаете? – завопила Юля, не ожидавшая нападения с обеих сторон со стороны бойцов, когда ее пристегнули к трубе.

– Незачем пихать себе куда не надо всякую гадость... – буркнула я. – Саня, обыщи ее, у нее что-то у ноги опять примотано.

– Этого растяпу-генерала, который бросил оружие на сиденье, я б убила... – в сердцах сказала Саня, отнимая у Юли пистолет генерала и зловеще глядя на молодого генерала, ожесточенно беседующего о чем-то по телефону.

– Да, занимательная картинка... – вдруг сказал один из бойцов, глядя на плазменный экран встроенного телевизора.

– Отойдите, я еще этого не видел... – мрачно сказал белобрысый, подойдя с телефоном прямо к экрану.

Но, приблизившись к экрану, он отшатнулся.

– О, Боже!

– Это что, боевик? – ехидно поинтересовалась Юля. А потом вдруг замолкла: – Похоже на документальную запись... Операторы поставили бы поэффектнее... – наконец сказала она. – Как страшно бьет тот пулемет, какая-то дьявольщина.

Я молчала.

А Юля вдруг дернулась, забыв, что прикована.

– Обождите, я уже видела сегодня эти машины и этих людей! – закричала она. – Это же запись убийства! Кто-то адски безжалостно уничтожает их...

Я мельком подняла глаза. Там что-то ухало. Потом крупным планом корреспондент показал людей у самолета, их лица каждого, а потом снова взял бой с максимальным приближением.

– О Боже... – тихо сказала Юля.

Я взглянула на экран.

Крупным планом показали Саню сбоку, с перекошенным лицом непрерывно строчившую по машинам из пулемета.

– Она же не целится с такого расстояния! – удивленно воскликнул белобрысый.

– Спасибо, Саня, – тихо сказала я, ибо было видно, что она просто отвлекает их.

– Это тебе спасибо, – сказал вдруг по-человечески тихо молодой генерал, – мы, честно говоря, собирались уже умереть с достоинством и подбить перед смертью хотя бы две машины, но на это мало кто надеялся, честно сказать, кроме вашего бойца...

– Шестьдесят одна... – сказал один из бойцов белобрысого. – Шестьдесят одна машина уже сбита на экране, я считаю... Непонятно, правда, как они не засекли до сих пор пулеметчика, впрочем, о ее реакции и скорости я молчу... Какое элегантное решение!

– Там солнце било им в глаза, – хладнокровно сказал корреспондент. – И у них не было связи, с нашей стороны стреляли, они были нацелены на самолет и психологически не понимали...

– ...и умирали слишком быстро... – мрачно сказал белобрысый. А потом ахнул. И дернулся к экрану. Там вышел танк.

Я устало отвернулась.

– Ты никуда больше не пойдешь!!! – жестко сказал белобрысый мне, закрыв рукой телефон. – Эти танки...

– Убью Ивана... – сказала Саня. – С этой пукалкой на танки... Я просто померла, когда этот танк вышел... Стою и молюсь, и патроны кончились... – она чуть не зарыдала.