Я отчаянно заревела.

Дальше были кости.

Какой-то садюга делал! – негодующе подумала я сквозь слезы, рассердившись. Словно этого мало, он еще и написал над костями несчастных мертвецов – “Помните, люди, и не забывайте!”

Садист! – подумала я, быстрей рассматривая семейную фотографию живого царя, чтоб избавиться от навязчивых маниакальных мыслей, что твои родные, Ольга Ивановна, превращаются в такое на операционном столе. И что под простынями возят на каталках кости. Картины вызывали навязчивые идеи, что такой ты будешь сама, когда тебя убьют.

Николай, Алиса, Алиса, дочери Мария, Татьяна, Оля, Анастасия... – читала я.

На дочерях я запнулась – одно из лиц показалось мне подозрительно знакомым.

Я напряглась, не в силах вспомнить, где я его видела. А потом обернулась, и мой взгляд упал на отдельные фотографии дочерей царской семьи. И тут же ужас пронзил меня, на меня смотрела моя фотография, – значит, разыскивается! Они так спешили, что, наверное, залепили мною фотографию одной из царских дочерей.

– О Боже... – прошептала я в отчаянии. – Я ведь ничего не сделала, просто забыла заплатить, а они уже объявили розыск...

Я чуть не заревела вслух.

– Всю жизнь изучаю царскую семью, – услышала я приятный мужской голос сзади, твердивший что-то женщине с девочками рядом. – Тут интересные фотографии, они так веселы... Вот тут, давайте вам покажу, девочки...

– А ты представляешь папа, если одна из них оживет и сейчас нападет на тебя... Уууу... – смешливо сказала одна двойняшка в больничной пижаме, обнимая другую прямо за спиной у меня.

Я их увидела отраженными в стекле фотографии и недоуменно обернулась к ним.

– Ах! – девчонки отшатнулись в ужасе, закрываясь от меня руками, их отец в роскошном деловом костюме отчего-то побледнел под цвет стены, а жена забилась назад и перекрестилась.

Я ведь совершенно забыла, что я стою перед стендом, где моя фотография как преступницы, с мокрым от слез лицом, в чужой крови! В ужасе я кинулась прочь, успев увидеть, что в том месте, откуда они пришли, целый стенд моих фотографий, единственный отдельный стенд тут, чтоб лучше меня опознали! Я не видела с кем я, но видела, что это я. Они даже убрать предыдущее не успели, так и оставили надпись Таня на каждой фотографии.

В ужасе я кинулась прочь, заслонив лицо платком и застенчиво ткнувшись в воротник, скрыв в нем “от смущения” лицо.

Я услышала, что там кто-то ахнул, и девчонки бросились в четыре ноги за мной.

По хитроумию я не стала никуда убегать, а, завернув за угол, мгновенно отвернувшись к стенке и накинув чью-то висевшую на стуле курточку, встрепав волосы, повернулась к другой фотографии, оказавшись на повороте между одной группой и другой, меланхолично улыбаясь, мечтательно рассматривая фотографии. Ни те, ни другие меня не видели.

– Где она? – мимо меня пронеслись два метеора и ворвались в толпу. – Куда она побежала? – запыхавшись, крикнули в два голоса они.

Они затравленно оглядывались в обе стороны.

– Но никого не было... Никто вообще не выходил... – недоуменно сказала пожилая женщина, рассматривавшая фотографии впереди меня. Я, пока внимание людей сосредоточилось на девочках, уже успела тихо и абсолютно незаметно смешаться с толпой, скользнув за их спины.

– Действительно, не было... – поддержали женщину голоса. Ведь я не бежала, я просто перешла в толпу уже после того, как в нее ворвались девочки и отвлекли внимание, но до того, как это все поняли.

– Я стоял у входа не отрывая глаз, никто не проходил! – категорично сказал пожилой мужчина в коридорчике с фотографиями. Который только и то делал, что повернул голову к девочкам, не смотря по сторонам, когда они вбежали. Я ведь действительно вышла не до, а после того, как девочки пробежали.

Девочки недоуменно смотрели на них. Потом дернулись обратно за угол. Но и там никого не было, ибо меня там уже, естественно, не было. Я уже была в другой стороне. Спонтанное отвлечение внимания – страшная сила.

– Я же говорила, что привидение! – закричала одна из двойняшек.

Я же дрожала в углу, закрывая лицо. Не знаю, что б случилось, если б в этот момент не вышли врачи объявлять о состоянии привезенных.

– Эй! – из двери больницы, куда унесли Олю Ивановну, появился доктор.

Я с надеждой дернулась к нему, забыв обо всем.

– Кто тут с огнестрельными ранениями приехал!

– Я...!! – я потянулась к нему, желая услышать его слово об Оле как манну небесную. Даже лицо мое изменилось.