Шрифт:
Бупу повела их на север сквозь анфиладу разрушенных, обросших слизьюпокоев и наконец остановилась в комнате, заваленной мусором и обломкамикамня. Часть потолка обрушилась здесь на пол. Маленькая женщина указала всеверо-восточный угол комнаты:
– Вниз!
Танис и Рейстлин подошли поближе и присмотрелись. В полу зияло устьечетырехфутовой трубы. Рейстлин заглянул внутрь, сунув вперед посох.
– Твоя иди!
– Бупу настойчиво тянула его за рукав.
– Хозяева туда немоги...
– Похоже на то, - сказал Танис.
– С их-то крыльями.
– Тут и мечом не размахнешься, - нахмурился Стурм.
– Не нравится мнеэто!
Но все замолчали, услышав, как заскрипело колесо подъемника ипобежала по зубьям тяжелая цепь. Друзья переглянулись...
– Чур я первый! - заулыбался Тассельхоф. И пополз в трубу начетвереньках.
– По-вашему, я пройду?
– глядя на отверстие, усомнился Карамон.
– Пройдешь!
– долетел голос Тассельхофа.
– Тут столько слизи, что тысъедешь вниз, как намыленный поросенок!
Это жизнерадостное заявление не слишком воодушевило Карамона. Мрачнымвзглядом проводил он Рейстлина, который, предводительствуемый Бупу,подобрал одежды и скользнул вовнутрь, светя себе посохом. Следом пролезФлинт, за ним - Золотая Луна, с отвращением морщившая нос: приходилосьпачкаться в вонючей гадости, которая толстым слоем покрывала стены трубы.Речной Ветер последовал за ней.
– Надеюсь, ты понимаешь, что мы делаем глупость!
– плюнул Стурм.
Танис, не ответив, хлопнул Карамона по спине.
– Давай, - сказал он. Цепь подъемника рокотала, двигаясь все быстрее.
Карамон со стоном опустился на четвереньки и пополз в трубу. Его мечзацепился рукоятью за край; пришлось пятиться, высвобождать его ипробовать снова. Карамон неуклюже полз, везя спиной по стенке трубы. Танисподтолкнул его ногой пониже спины и посоветовал:
– Ляг!
Карамон испустил утробный стон, плюхнулся на живот и пополз,извиваясь и толкая перед собой щит. Его доспехи царапали по металлу трубыс пронзительным скрипом, от которого у Таниса заломило зубы.
Взявшись за верхний край, Танис спустил ноги в трубу и поехал вниз,скользя по зловонной слизи. Вывернув шею, он оглянулся на Стурма, шедшегопоследним.
– Разум, - сказал он, - оставил нас в тот момент, когда мы побежализа Тикой на кухню "Последнего Приюта"...
– Золотые слова, - согласился рыцарь со вздохом.
Тассельхоф скользил по трубе, наслаждаясь новым приключением. Заметивтемные фигуры, двигавшиеся навстречу, он лихорадочно зашарил в поискиопоры и кое-как остановился.
– Рейстлин!
– прошептал он.
– Кто-то лезет вверх по трубе!
– Кто...
– начал маг, но сырой, затхлый воздух вызвал у негоочередной приступ кашля. Хватая ртом воздух, он посветил посохом вперед.
Бупу хватило одного взгляда, чтобы презрительно фыркнуть:
– Паршивые Глопы!
– И, размахивая руками, она крикнула им: - Эй!Назад! Назад!
– Наша вверх!
– прокричал один.
– Ехать котел! Хозяева злиться!
– Наша вниз! Наша идет Верховный Блоп!
– важно сказала Бупу.
Это возымело действие: гномы поползли назад, бормоча и ругаясь. НоРейстлин не мог сдвинуться с места. Держась за грудь, он заходился кашлем,пугающе отдававшимся в узкой трубе. Встревоженно поглядывая на него, Бупусунула руку в мешок, пошарила там, вытащила что-то, поднесла к свету и совздохом покачала головой:
– Не то...
Тассельхоф заметил, как вспыхнули в ее руке зеленые грани, и подползпоближе.
– Что там у тебя? - спросил он, впрочем, заранее зная ответ.Рейстлин, отдуваясь, тоже рассматривал блестящий предмет. Бупу пожалаплечами.
– Красивый камешек, - сказала она безо всякого интереса, вновьпринимаясь рыться в мешке.
– Изумруд!
– прохрипел Рейстлин. Бупу подняла глаза и спросила его:
– Твоя нравится?
– Очень, - сипло ответил маг.
– Твоя возьми, - Бупу положила камень ему на ладонь. И почти тут же срадостным криком извлекла из мешка то, что искала. Тас, приготовившийсялицезреть новое чудо, с отвращением отпрянул. Это была дохлая, оченьдохлая ящерица. К ее хвосту был привязан ремешок из жеваной кожи. Бупупротянула ящерицу Рейстлину:
– Твоя носи на шее... лечи кашель.
Маг, привыкший иметь дело с вещами куда менее приятными, улыбнулся ипоблагодарил Бупу, но лекарство отклонил, сказав, что ему уже лучше. Она ссомнением на него воззрилась, но ему в самом деле было лучше: приступминовал. Подумав, Бупу убрала ящерицу в мешок. Рейстлин многоопытнымвзглядом оценил изумруд и холодно посмотрел на Тассельхофа. Кендер совздохом повернулся и пополз вперед по трубе, а Рейстлин спрятал камень впотайной карман, подшитый к его одеянию с изнанки.