Кэндзи замер.

— Ничего не понимаю…

Гото взглянул на него вопросительно, улыбнулся и пошел дальше, придерживая Кэндзи за локоть и поглядывая по сторонам, чтобы никто их не подслушал. Коллеги провожали их бурными аплодисментами.

Гото заговорил еще тише:

— Конечно, вы не понимаете. — Он подмигнул Кэндзи. — Думаю, вы не хотели играть эту карту. Хорошо-хорошо… Чем меньше я знаю, тем лучше. Полностью с вами согласен.

— Гото, послушайте меня. Нужно закрыть проект. Мы теряем контроль над ситуацией. Жизни людей подвергаются риску! Я не этого хотел, когда мечтал о шоу.

— Закрыть?! Шутите?.. — Гото расхохотался. — Вы уже слышали, что наша зрительская аудитория со вчерашнего дня удвоилась?

— Удвоилась?! Но почему?

— А будто вы не знаете! Хана Хосино вызвала сочувствие публики. Зрители хотят поддержать ее. Отзывы в газетах теперь намного благосклоннее. Как раз этого нам не хватало. А самое главное — похоже, ваша теща оживилась. Не знаю, как вам удалось, но вчера ее словно подменили.

Кэндзи вспомнил о записке, которую сунул между страниц любимого журнала Эрико. Его тогда осенило, почему теща так пассивна — не было соперничества между ней и зятем, которое всегда подстегивало ее дома. Поэтому он написал, что постоянно наблюдает за ней. В тот день это показалось ему отличной идеей. А теперь Кэндзи не знал, что думать.

— Вы скорее всего не смотрели вчерашнее шоу. Мифунэ отложила для вас запись.

Они остановились перед кабинетом Гото. Начальник положил руку на плечо Кэндзи.

— Хочу признаться, что в один момент, Кэндзи, я засомневался в вас. Подумал, что вы на самом деле аферист, как говорил старина Абэ… Провал стал бы концом моей карьеры. К счастью, я ошибался. Наверное, вы просто ждали подходящего момента. Молодчина!

Гото одобряюще хлопнул его по плечу и зашел в кабинет, прикрыв за собой дверь.

Включив телевизор, Кэндзи откинулся на спинку кресла. Появилась знакомая заставка «Миллионера», из динамиков полилась музыкальная тема. А потом камера показала крупным планом Хосино, стоящую среди разноцветных мигающих огней. Конечно, Кэндзи знал, что увидит ее. Но ему все равно стало не по себе — на самом деле Хосино сейчас на больничной койке в белом халате, тонком как бумага. Как не похожа она на женщину с экрана в шелковом темно-синем платье! Зрители в студии громко зааплодировали. Естественно, зрителей не было, пустили фонограмму. Они уже давно не могли найти достаточное количество желающих присутствовать на шоу, да и Хосино отказалась выступать в прямом эфире.

— Добро пожаловать на шоу «Миллионер»! — восторженно воскликнула Хосино.

Непосвященный приписал бы ее экспансивность, высокий тон голоса легкому волнению перед началом передачи. Но теперь Кэндзи ясно видел, что в совокупности с алкогольной зависимостью — это все признаки прогрессирующей депрессии. Хосино оказалась в ситуации постоянного стресса. А он не замечал, думая только о себе и о том, как превратить «Миллионера» в успешное шоу. Как грустно и смешно!..

На экране сменилась картинка. Показали квартиру. За кадром дублерша Хосино начала комментировать происходящее. Переход был столь незаметным, что Кэндзи никогда бы не догадался, не знай он заранее.

— Всю неделю в квартире кипела работа, — сообщил голос.

Весь экран заполнило морщинистое лицо Эрико. Кэндзи, сидевший близко к телевизору, положив локти на стол и подперев одной ладонью голову, резко отпрянул от экрана. Стул ударился о стену. Не понимая, что вызвало такую реакцию, Кэндзи вернулся к телевизору, внимательно вглядываясь в лицо Эрико. Что его так удивило?! Постепенно он начал осознавать, что последние недели ему часто становилось жаль тещу. Несмотря на прежние язвительные пререкания дома и то, что она методично разрушала его шоу, Эрико вызывала в нем внезапные приступы жалости. В конце концов она была хрупкой безобидной старушкой, способной только спать да есть, обреченной на инертность в четырех стенах. Неужели он чувствовал себя виноватым?.. Возможно. Если бы Эрико была уверена, что он всегда сможет обеспечивать семью, она бы никогда не откликнулась на объявление о кастинге и не оказалась бы в программе. Но так было раньше. Теперь лицо Эрико не казалось безобидным или беззащитным. Речь не о пластической хирургии. Оно осталось таким же старым и морщинистым, зато в глазах появилась былая решительность. Рот изогнулся, как в те минуты, когда она нападала на зятя. Голова с короной седых кудряшек, которые она каждый вечер, мучаясь, накручивала на бигуди, была гордо поднята. С экрана на Кэндзи смотрела прежняя сварливая перечница.

Камера следила, как Эрико, бросив два полотенца на пол, опустилась на колени и начала драить плитку в ванной жесткой щеткой, опуская ее в мыльный раствор в ведре. Кэндзи с удивлением наблюдал, как Эрико чистила зубной щеткой краны, а потом еще и до блеска тщательно полировала их. Как же преобразилась Эрико! И ванная после того, как она закончила!

Усмехнувшись, Кэндзи радостно хлопнул в ладоши.

— Вот так тещенька! Неужели решила задать всем жару?!

— На этой неделе Эрико не сидела сложа руки, — продолжал голос за кадром. — Чистящие средства, выигранные нашей участницей, привезли в субботу утром. Их общая стоимость составила 5000 иен! Позже в тот же день в квартиру доставили футбольный мяч и одежду на сумму 10 000 иен.

— Что?! — Кэндзи не верил своим ушам. — Почему мне никто не сказал?! Она начала участвовать в викторинах?!

На экране снова появилась Эрико в бирюзовом облегающем спортивном костюме из лайкры, наподобие того, что был у Ами. Он оказался на несколько размеров велик ей, и свободно болтался на худенькой фигуре. Эрико не обращала на это внимания. Она усердно выполняла странные упражнения, вытягивая руки и ноги в разные стороны. Кэндзи поморщился, услышав, как затрещали ее суставы. Он и не думал, что такие движения под силу женщине ее возраста! Сев на пол, она подняла правую ногу вверх и коснулась ею лба. После нескольких попыток, кряхтя и охая, Эрико умудрилась закинуть ногу за голову. Выглядело это, прямо сказать, совсем не элегантно, к тому же Эрико слегка сжульничала, закинув ногу не до конца, но Кэндзи не смог удержаться от аплодисментов. Затем она встала и изобразила шпагат, не дотянув до пола каких-то тридцать сантиметров.