Откуда-то сбоку к путникам подскочил начальник караула с двумя бугаями за спиной. Покосившись на бляху Ягайло, принял челобитную, прочитал бегло и с поклоном вернул. Отсалютовал двумя пальцами и в те же два пальца засвистел переливчатым разбойничьим посвистом.

Из-за второй двери вышел человек в ярко-красном кафтане, высокой шапке и с резным посохом в руке. Подошел к лестнице и, не выходя на солнечный свет, улыбнулся и поманил к себе путников. Те поднялись по ступенькам. Человек вперился в медальон Ягайло пронзительным взглядом черных глаз. Улыбка на его лице погасла, сменившись маской напряженного ожидания. В воздухе повисла томительная пауза.

— Шановний пан… — начал Ягайло, чтоб прервать затянувшееся молчание.

— Не надо коверкат наше язык, — ответил мужчина. — Я доштаточно хорошо говорю по-рушшки.

— И славно. Нам бы это… С королем повидаться. Или с кем из его близких потолковее.

— Хорошо, пойтемште. — Мужчина развернулся и нырнул в едва заметную в полумраке боковую дверь.

Спутники последовали за ним. Пройдя двумя или тремя коридорами, в которых то и дело мелькали какие-то затянутые в темное личности, они оказались в комнате, очень похожей на ту, с коей началось путешествие Ягайлы. Без окон. С горящими на столах светильниками. Несколько столов с письменными приборами. Полки с рукописными книгами, свитки, какие-то чудные заморские статуэтки и игрушки.

Ягайло отодвинул тяжелую лавку и присел, Евлампия, водя пальцем по корешкам, принялась изучать содержимое полок.

— Да ты еще и грамоте разумеешь? — изумился витязь.

— Я еще и не того разумею, — бросила через плечо Евлампия. — Поднеси-ка свечу, витязь, а то названий не разобрать.

Ягайло взял одну из коптящих на столе свечей и поднес ближе.

— Так это ж на латыни, — удивился он.

— А что ж мне, только византийские книги читать?

Ягайло хотел пуститься в расспросы, откель такая юная девица, да еще и служанка, разумеет столько языков, но не успел. Дверь скрипнула. Порог переступил грузный мужчина в широкой, неподпоясанной рубахе под отороченной собольими шкурками жилеткой, с вислыми усами и сизым от недавнего бритья подбородком. Золотая цепь на шее, обилие перстней, манера держаться, осанка и взгляд выдавали в нем знатного человека, приближенного к королю и привыкшего даже не командовать — повелевать. Махнув кому-то в коридор, видимо отпуская стражу, уселся за широкий стол. Сложил на нем пухлые, как тюленьи лапы, руки и посмотрел на них долгим взглядом.

Евлампия смущенно потупилась, Ягайло же стойко выдержал взгляд.

— Тоже по-русски понимаешь? — нагловато спросил он.

— Понимаю, — кивнул головой мужчина. Говорил он почти без змеиного шипа в словах, свойственного иным полякам.

— Тогда расскажи нам, мил человек…

— Может, сначала познакомимся, раз уж такой серьезный разговор затевается? — Мужчина по-собачьи склонил голову набок и сверкнул маленькими хитрыми глазками.

— Витязь Андрей, из земель Смоленских, — не моргнув, соврал Ягайло.

— Пан Браницкий, [22] — коротко отрекомендовался поляк.

Он кивнул головой, что, видимо, означало поклон. Ягайло и Евлампия тоже не стали утруждать себя излишним согбением.

— Так что вы хотели узнать?

— Хотели узнать, куда вы Глеба Святославича дели? — Ягайло решил не разводить церемоний, а сразу взять быка за рога.

— Так я и знал, — невпопад ответил мужчина. Спесь слетела с него, как снег с апрельской крыши. — Так и знал! — зачем-то повторил он.

Ягайло с Евлампией переглянулись.

— Э… Любезный пан, — удивился Ягайло. — Чего ты знал? Расскажи, будь милостив.

— Дошли до меня слухи, что ваш княжич Глеб умыкнут разбойниками, в то время как он к нам на смотрины ехал. Я боялся, что князь Смоленский подумает на нас и в отместку может учинить вред нашему княжичу Збигневу или захватить его для мены, многие ведь знают, что он в приграничье поохотиться любит. Предупреждал я Казимира. Молил: запри королевича в городе. Он меня не послушал, не дал сыну укорот. Так вот и вышло. Вы ж не зря его орден на себе принесли?

Евлампия, слушавшая разговор от стеллажей, присвистнула. Ягайло задумчиво почесал опаленную бровь. Все сразу стало на свои места. Один из шляхтичей-разбойников, которых они приголубили по дороге в Краков, оказался королевским сыном. Понятно теперь, с чего все так кланяются этой бляхе. И почему сразу отвели к знатному вельможе, а не стали томить в караулке допросами пристрастными, кто да откуда.

— Но даже я не думал, что Святослав проделает все так споро и ловко, — продолжил мужчина.

— Люди его еще не то могут, — самодовольно ответил витязь и спохватился. — Значит, Глеба у вас нет, говорите? И не было?

— Так, — подтвердил вислоусый пан.

— А где же он? — спросил Ягайло, сам понимая глупость своего вопроса.

— То мне неведомо, — ответил поляк. — А что там Збышек? Жив, здоров?

— Целехонек ваш Збышек, хотя и не по заслугам. Гаденыш порядочный, — подала голос Евлампия. — Шалит в приграничье, людей добрых пугает.

— Это есть, — легко согласился мужчина, хотя на лезущую поперек мужского разговора девку воззрился неодобрительно. — Но он единственный сын нашего короля… — Браницкий обреченно развел руками.