Ощущение присутствия стало ближе и сильнее. Странно, оно доносилось откуда-то из-за стены — и непохоже, что там есть дверь.

— Здесь, — Софи уверенно подошла к стене, прикоснулась к ней кончиками пальцев. — Что-то есть. Скажи, где в поместье инструменты? Молоток и всё такое?

— Шарль точно знает.

— Нет, я не хочу спрашивать никого из них. Здесь что-то есть, Брюс. Помоги мне войти!

Признаться, пришлось попотеть. Я всё-таки спросил у Шарля — чтобы вернуться на несколько минут до того и забрать всё, что мне нужно, уже не спрашивая.

Долбить камень оказалось непросто. Перфоратор не работал от батареек; пришлось поискать, как протянуть к нужному месту провода. В конце концов удалось включить перфоратор и оставалось надеяться, что грохот снаружи не слышен. Софи специально вышла наружу, чтобы заверить — не слышен.

Через пятнадцать минут грохота и разлетающегося каменного крошева я стал походить на шахтёра. Костюм, похоже, уже не отстирать, что бы там ни писали на этикетках. И — Софи оказалась права, в стене получилось отверстие, с той его стороны оказалось помещение. Комнатка, каменный мешок — но воздух оттуда вовсе не казался застойным. Наоборот, ощущался привкус озона.

— Ломай дальше, — решила Софи.

Дальше так дальше. В самом крайнем случае, вернёмся в момент, когда ещё не начали ломать и крушить. Я продолжил работу, и вскоре услышал странный звук — звон металла. В отверстие уже можно было просунуть голову и руку, я просунул — поверх груды каменных осколков легло нечто блестящее, металлическое. До меня не сразу дошло, что это значит. Потом я увидел провода, который чуть не перерубил — и понял.

— Там дверь, Софи, — я указал. — И провода. Лучше я не буду их трогать.

— Поздно, — Софи прикрыла глаза. — Сюда уже бегут. Я не знаю пока, кто. Возвращаемся!

И схватила меня за руку. И время на часах отпрыгнуло на сорок пять минут.

— … Пробей дыру вот здесь, — Софи указала. — И дай мне туда заглянуть. Нет, шире не пробивай.

Она заглянула туда, вздрогнула. Отошла в сторону, потёрла лоб тыльной стороной ладони. Ну и вид у неё стал! У меня, правда, был не лучше.

— Посмотри сам, Брюс. Погаси фонарь.

Я послушался, закрыл глаза, на ощупь отыскал дыру в стене.

— Ничего не замечаешь? — София нервничала.

— Нет.

— А теперь? — и она взяла меня за руку.

Боже правый! Теперь я увидел. Как там, в Стоунхендже, как на Олимпе и в прочих местах — «проход в пространстве». По ту сторону смутно различалась каменная стена, каменный же пол.

Я «смотрел» туда и мне стало казаться, что и на меня оттуда кто-то смотрит.

Мне показалось, что я выпал из реальности на несколько секунд. Когда всё вернулось, то понял: сижу в коридоре, прижавшись спиной к стене, а Софи сидит рядом и держит меня за руки.

— Она знает об этом? — спросила Софи, когда поняла, что я вижу и слышу её.

— Нет, — я покачал головой. Несомненно, не знает.

— Я чувствую, что за мной наблюдают оттуда. Брюс, я правда испугалась! Здесь, у неё под носом! Я даже боюсь представить, куда это может вести. И сигнализация! Кто её поставил?

Я попробовал подняться на ноги и мне удалось, со второй попытки.

— Мы должны сказать ей, — Софи помогла мне подняться. — Если она не знает, у нас большие неприятности. Скажешь?

— Скажу, — пообещал я. — Скажу, как она вернётся.

— Брюс, — Софи остановилась возле ступенек, ведущих наружу. — Послезавтра я поеду к Дональду Феррато. Это крупный математик. Потом к другим. Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Не она, а ты.

— Ты не хочешь, чтобы она знала, о чём ты будешь говорить?

Она кивнула.

— Расскажешь?

— Только пообещай, что не расскажешь ей. Ни слова.

Говоря по совести, я немного устал помнить, что именно и кому именно не должен говорить.

Ни я, ни София не рассказали Ники о том, что нашли под землёй. И причина была простой: мы просто не вспомнили об этом. Едва только вошли в поместье и вернули инструменты на место — как отрезало, как ничего и не было. Осознание пришло намного позже; я не знаю, что было бы, если бы мы в тот же вечер всё-таки сумели бы вспомнить — был способ — и всё ей сказать. Может быть, все события пошли бы по иному руслу.

Я до сих пор не уверен, что понял, кто именно не позволял нам вспомнить вовремя.