– Вы муж и жена? – спросил он по-английски.

– Нет, – ответил я.

– Это девушка пана?

– Она мой клиент.

– Клиент?! – Увы, мой английский действительно оставлял желать лучшего. Сержант понял меня совершенно превратно. – Вы ее обслуживаете? Как в заведении Мамы Хагедушич?

– Какой еще Мамы Хагедушич?

– Ну, вы же сами сказали, что она ваш клиент.

– Она мне платит, – попытался втолковать я. – Понимаете, платит за работу…

– Понимаю, за работу надо платить. Девочки у Мамы тоже получают за обслуживание своих клиентов.

– Какого черта! – вскипел я. – Она платит мне совсем не за то…

– А за что?

– А это уже наше личное дело. – Йованка, на которой лица не было, стиснула мне ладонь, я чуть не присел от боли. – Послушайте, сержант, если вам нужно получить с нас штраф, выписывайте его. Давайте, я запишу адрес вашего участка…

И тут издевательская ухмылка исчезла с лица сержанта. Он оглянулся назад, на перевал, и, чертыхнувшись, сплюнул. С седловины спускался бронетранспортер.

– А вот и ваши соотечественники, – процедил сквозь зубы полицейский с душевным именем Мило. – Вот моя визитка. Когда поменяете марки на динары, милости прошу ко мне в Црвену Драгу. Меня можно застать с утра.

Он козырнул и пошел к своему «фольксвагену». В полной растерянности мы смотрели ему вслед, держась за руки, как малые дети. В полном соответствии с правилами дорожного движения сержант шел по левой стороне дороги. Для того чтобы наехать на него, водителю бронемашины пришлось бы для начала задавить нас с Йованкой, но с чего бы это стал делать мой земляк? На башне БРДМ красовался польский бяло-червоный флажок. Похоже, и водитель издали разглядел, с кем имеет дело: польский «малюх» с буквами «PL» на багажнике просто невозможно было перепутать с немецким «мерседесом».

– Поляки? – обрадовался он, пытаясь перекричать дизель своего динозавра. – Вы что, заблудились?

– А вы не в расположение?

– Если пану подходит, почему бы и нет? Я могу показать дорогу.

– Будем признательны.

– И пусть пан спросит жену, не хочет ли она прокатиться на боевой броне? – Смеясь, парень в танковом шлеме похлопал по стволу крупнокалиберного пулемета. – Давно не говорил по-польски с красивой женщиной.

– И как это понимать? – Я выждал пару минут, прежде чем задать этот вопрос. Нещадно чадивший перед нами БРДМ миновал уже кладбище, а Йованка – как мне показалась – пришла в себя.

– Что именно?

– Те твои слова, что я могу на тебя рассчитывать.

– А ты не знаешь, что такое – рассчитывать на кого-то?

Вдаваться в дискуссию на гуманитарные темы у меня не было ни малейшего желания.

– Ты хотела сказать, что я могу рассчитывать на тебя, если этот мордоворот вытащит из кобуры «стечкина».

Йованка не удостоила меня ответом, сделав вид, что любуется надгробиями за окном. Мы уже выехали с кладбища и проехали сожженную деревню, когда она вдруг сказала мне:

– А что, не было причин для беспокойства?

– Ты думала, Недич заведет нас в лес и пристрелит?

– Я не говорила этого.

– Но так подумала?

– А ты подумал, что это бабская истерика? – Голос ее опасно зазвенел. – Может, у меня и есть проблемы с психикой, но я умею держать себя в руках. И ты действительно можешь рассчитывать на меня в определенных ситуациях!

– Это радует! – сказал я. – Только мы ведь не лезем на Эверест, связанные одной веревкой. Героизм в нашей ситуации совершенно ни при чем. Психуй себе на здоровье, только, пожалуйста, не при мне. И не думай, что я расспрашиваю тебя из любопытства. Чем больше я знаю о тебе, тем лучше для дела, клиент ты мой бесценный.

Она глянула на меня с откровенной неприязнью:

– Сам ты… клиент. А насчет этого Недича… ты ведь не знаешь, о чем мы с ним говорили.

– Ну и о чем же?

Йованка замялась:

– Ну, обо всем… Что мы тут делаем, кто мы… про его собаку, Усташа, говорили. Знаешь, кто такие усташи? Югославские фашисты. – Она вдруг улыбнулась, но как-то очень уж грустно. – Нет, во мне все-таки есть гены уличной курвы. Сержант это сразу понял. Он ведь и вправду думает, что у нас с тобой за деньги…

– Что за деньги?

– Ну, все.

– Вот кретин!

– Но насчет меня он, кажется, не ошибся. Я ведь действительно…

Я дал ей шанс договорить, но она им не воспользовалась.

– Да он попросту бабник, – хмуро заметил я. – Унюхал женщину и сделал стойку…

– Усташ?

– Хмырь в фуражке!.. Он тебе никого не напоминает? Если нет, значит, просто запал на тебя.

– Как это – запал?

– Ну, увидел тебя и заторчал. Понравилась ты ему.