В следующем, 1914 г. у Франца наступил кризис в отношениях с Ф. Она больше не хотела иметь с ним никаких дел. 5 апреля он пишет в своем дневнике: «Если бы можно было уехать в Берлин, стать независимым, жить день за днем, даже голодая, но иметь возможность приложить все силы, вместо того чтобы хранить их или обращать в ничто! Если бы только Ф. хотела, она бы могла меня поддержать!» Он хотел стать в Берлине свободным журналистом. В конце мая или в начале июня – я точно не помню дату – в Берлине состоялась официальная помолвка. В Праге была снята квартира. В конце июля помолвка была расторгнута, и это тоже произошло в Берлине. «В отеле состоялся суд», – написал он об этом. Это был отель «Асканишен Хоф» около станции Анхальтер. При решающем разговоре присутствовала не только Ф., но и ее подруга. Потом произошла сцена с ее родителями. «Мать втихомолку утирает слезы. Я рассказываю все. Отец понимает меня правильно, с любой точки зрения. Они приехали из Мальмё для моего спасения. Провели в дороге всю ночь. На отце – рубашка с короткими рукавами. Они считают, что я прав; нет ничего, что можно было бы высказать против меня. Дьявольское – всегда невиновно».

Я считаю, что не ошибусь, если скажу, что те драматические события, во время которых Кафка мучился терзаниями совести («Быть вынужденным терпеть эти страдания или быть причиной этих страданий», – стенал он в своем дневнике), послужили основой для двух новых больших произведений, написанных вскоре после расторжения помолвки.

В сентябре мы читали вслух первую главу из романа «Процесс» и в ноябре – «В исправительной колонии». Это было своего рода литературное самоистязание. Ничего не говорится о том, что совершил К., герой романа «Процесс». По обычным понятиям он невиновен. «Против него ничего сказать нельзя или, по крайней мере, можно выдвинуть немного обвинений». «Дьявольское – всегда невиновно». Так или иначе, он не следовал правилам обычной добропорядочной жизни. Он был вызван на мистический суд, и в итоге ему был вынесен приговор. «Накануне своего тридцать первого года рождения», – было написано в последней главе. Самому Кафке, когда он начал свой роман, было тридцать один. Девушка, которая иногда появляется в романе, – фрейлейн Бюрстнер. В рукописи Кафка пишет ее имя сокращенно – Фр. Б. или Ф. Б., что создает ясные ассоциации. В конце автор пишет: «Из тенистой узкой аллеи легкими шагами на площадь вышла фрейлейн Бюрстнер. Не было полной уверенности, что это была она, но сходство было очень велико. Была ли это действительно фрейлейн Бюрстнер или нет, значения для К. не имело. Самым главным было то, что он внезапно осознал бессмысленность сопротивления». И действительно, для Кафки не имело значения, была ли это фрейлейн Бюрстнер или девушка, похожая на нее. Неудачная попытка жениться оказала огромное влияние на жизнь Кафки, так как очень скоро стало ясно, что созданная им жизненная модель – и даже больше, чем модель, – как показал последний год его жизни, может быть разрушена личностью женщины с неординарным характером.

Кафка совершил поездку в датский городок Мариенлист, расположенный на побережье Балтийского моря, вместе с писателем, которого он очень уважал, Эрнстом Вейсом (давая советы Кафке, он сыграл определенную роль в берлинских событиях). Там Кафка сделал набросок письма родителям, из которого становится ясно, что он иногда верил в возможность зарабатывать на жизнь литературным трудом. В этом письме, среди прочего, Франц писал:

«Я полагаю, что для всего дела, для вашего и моего блага лучше всего перестать жить так, как я жил до сих пор. Я, вероятно, не причинял вам серьезных огорчений, за исключением, может быть, расторжения моей помолвки, но с позиции сегодняшнего дня я смотрю на это иначе. Я мало приносил вам радости, но по одной-единственной причине – я не мог доставлять продолжительной радости и самому себе. Почему это так – ты, мой отец, поймешь прекрасно, несмотря на то что ты никак не можешь осознать, кто я есть на самом деле. Иногда ты рассказываешь о том, как тебе было трудно, когда ты начинал свой жизненный путь. Не думаешь ли ты, что это была хорошая тренировка для выработки самоуважения и получения удовлетворения? Не думаешь ли ты – хотя ты и говорил мне об этом уже много раз, – что мне все досталось очень легко? Поэтому я вырос в полной зависимости от вас и при полном внешнем благополучии. Не думаешь ли ты, что это было не совсем благоприятно для такой натуры, как моя, мягкой и любящей? Конечно, есть люди, которые знают, как обрести свою независимость где бы то ни было, но я не принадлежу к их числу. Ты также должен признать, что есть люди, которые всегда находятся в зависимости от кого-нибудь, но я также не отношусь и к этой категории, потому что собираюсь сделать попытку обрести свободу. Возражение, будто делать это уже слишком поздно, не сможет удержать текущую воду. Я гораздо моложе, чем это может показаться. Единственное, что есть положительного в этой зависимости, – это то, что она помогает сохранять молодость. Но это только в том случае, если эта зависимость идет к своему концу.

Находясь на службе, я никогда не добьюсь желаемого. И нигде в Праге тоже. Здесь все сковывает меня, здесь я нахожусь в зависимом положении. Но все в моих руках. Я находил службу очень обременительной и часто даже невыносимой, но, в сущности, простой. Этим простым путем я зарабатываю больше, чем мне нужно. Для чего? Для кого? Моя зарплата становится все выше. Для какой цели? Если эта работа мне не подходит и не дает мне в награду независимости, то почему я ее не оставлю? Я ничем не рискую, поскольку моя жизнь в Праге не ведет ни к чему хорошему. Иногда вы ради шутки говорите, что я похож на дядю Р. Но если я останусь в Праге, мой образ жизни не будет сильно отличаться от его жизненного пути. Можно предположить, что у меня будет больше денег, больше интересов, но не будет уверенности, которой он обладает. Вдали от Праги я смогу что-нибудь заработать, стать независимым человеком и жить в мире с собой, используя свои способности, и в награду за хорошую добросовестную работу буду жить полной жизнью и испытывать удовлетворение. Это будет лучше для вас. Может быть, вы не одобряете действия своего сына, но в целом вы будете им довольны, поскольку вы должны будете сказать: «Он сделал все, что возможно». Сейчас вы этого не чувствуете, и в этом вы правы.

Осуществить мой план я думаю следующим образом: у меня есть 5000 крон. Это даст мне возможность прожить где-нибудь в Германии, в Берлине или в Мюнхене, в течение двух лет. Мне понадобятся эти деньги на тот период, когда я ничего не смогу заработать. За эти два года я смогу написать то, что по разным причинам не смог написать в Праге. Результаты этого литературного труда позволят мне через два года жить, хотя и очень скромно. Но такая скромная жизнь будет для меня несравненно лучше, чем та, которую я веду в Праге. Вы можете возразить, что я ошибаюсь в своих возможностях. Могу ответить, что мне тридцать один, и в таком возрасте я отвечаю за свои действия.

Могу также сказать, что я написал определенное количество произведений, хотя и не так много, как хотелось бы, часть из них уже признана, и на ваши возражения я могу ответить, что я не последний лентяй, запросы мои невелики, и в случае, если надежда на писательский труд не оправдается, смогу найти себе другой способ заработать на жизнь. Так или иначе, вам я не буду предъявлять никаких требований. В обратном случае моя жизнь в Праге станет окончательно непереносимой.

Поэтому моя позиция кажется мне достаточно ясной, и я очень хочу услышать, что вы об этом скажете. Я полагаю, что это – единственно правильный путь, и, если я не претворю этот план в жизнь, я потеряю нечто очень важное, поэтому еще раз говорю – для меня необычайно важно знать, что вы скажете по этому поводу.

С любовью.

Ваш Франц».

Но эти планы не осуществились. Разразилась мировая война. Начался период, когда все наши прежние страдания стали казаться нам прекрасными сказками.

Но, несмотря на это, Франц в ту пору работал одновременно над тремя рукописями: над «Процессом», «В исправительной колонии», «Железной дорогой в России». В октябре он решил за неделю «сдвинуть с места роман». Он не уложился в этот срок, и ему пришлось перенести работу на следующую неделю. «Четырнадцать дней хорошей работы полностью прояснили мое положение». Пришло письмо от подруги Ф., которая была посредником между ними. Связь с Ф. была прервана на два месяца, хотя в тот период он мог переписываться с ее сестрой. В ответ на письмо подруги Ф., копия которого осталась у него, Франц пишет: «Не хотел бы упоминать о том, с чем совпало ваше письмо» – и добавляет: «Крах всех планов, письмо Максу с множеством просьб». И, несколько далее, он пишет: «Если перевернуть несколько страниц моего дневника, в них можно найти намек на организованность жизни».

Удивительно, как творческие способности Кафки не ослабли от всевозможных испытаний. Напротив, они были в то время на высоте. 13 декабря он заканчивает «Экзегезу легенды». Как он сам описывает в своем дневнике, у него было «удовлетворение и ощущение счастья». 19 декабря он отметил: «Вчера я писал «Сельского учителя», не сознавая сам, что делаю». Он ссылается на рассказ «Гигантский крот». На рождественские каникулы Кафка совершил вместе со мной и моей женой небольшую поездку в Куттенбург, осматривал там памятники архитектуры и немного отдохнул. Поездка длилась всего четыре дня. В городе уже чувствовались ужасы войны. В отеле в Колине Кафка читал нам вслух одну из незавершенных последних глав романа «Америка» с видимым энтузиазмом. (Эта поездка предшествовала поездке в Геллерау с Отто Пиком летом того же года.) В последний день 1914 г., вопреки своим обычным привычкам, он делает обзор своей работы над книгами: «Я работал с августа, в общем, немало и неплохо, но не в полную силу моих способностей, тогда как мои возможности, если судить по различным признакам, – бессоннице, головным болям, слабому сердцу, – продлятся не слишком долго. Написаны не полностью: «Процесс», «Воспоминания по дороге на Кальду», «Сельский учитель», «Помощник прокурора» и короткие наброски. Закончены лишь «В исправительной колонии» и одна глава из «Пропавшего без вести», обе работы – во время двухнедельного отпуска. Не знаю, зачем я пишу об этом, ведь это мне несвойственно».