Шрифт:
Нет мне прощения, батюшка!
Феномен
В пятницу, в девять сорок три утра на шестьдесят пятом километре Минского шоссе лейтенант милиции Гвоздев засек радаром движущийся на большой скорости джип "Чероки" и потребовал остановиться.
Управлявший джипом господин Желудков подчинился, свернул на обочину, вышел из машины и пошел к постовому, на ходу открывая бумажник и привычно протягивая деньги. Казалось, ничто не предвещало трагедии...
И тут... Гаишник отрицательно покачал головой и спокойно сказал:
– Я эти деньги не возьму...
Желудков нервно оглянулся - вокруг не было ни души. А тут прямо перед ним стоял... стоял сумасшедший милиционер, с оружием...
Ему стало так страшно, как никогда! И он побежал, побежал что было сил по шоссе, оглашая диким воплем окрестности... Останавливались машины, выглядывали из леса грибники - он ничего не видел, кроме мелькавших километровых столбиков...
Очнулся Желудков на больничной койке. Над ним стояли врачи...
– Где я? Что?..
– Успокойтесь, - сказал врач.
– Вы в Минске...
– В Минске?..
– Да. Вы в сильнейшем шоке пробежали несколько сот километров! Потом потеряли сознание...
– А где... где тот... страшный... он не берет... не берет...
Врачи переглянулись между собой. И самый пожилой из них, но еще вполне толковый, заметил:
– Он что-то хочет рассказать. Похоже, память возвращается...
...Звонок Президента Белоруссии раздался в Кремле ровно через час.
Уже спешно ставили на границе между двумя республиками санитарные кордоны: страшно было даже подумать, что произойдет, если болезнь, поразившая лейтенанта, примет характер массовой эпидемии - вся экономика, построенная на принципе "ты мне - я тебе", могла рухнуть в одночасье...
Уже мчались к злополучному посту десятки машин: начальство, врачи и, конечно, вездесущие газетчики и телерепортеры...
Один из них уже пытал командира подразделения, в котором служил несчастный лейтенант Гвоздев.
– Здесь, рядом со мной, - тараторил репортер, - собрались те, кто хорошо знал человека, стоявшего на посту... Честно говоря, после всего случившегося, язык не поворачивается назвать его офицером...
– И не называйте...
Командир, пунцовый от стыда, пытался говорить спокойно:
– Не называйте... Только что состоялось офицерское собрание нашего дивизиона. Мы осудили этот серьезный проступок и изгнали офицера, теперь уже бывшего, из наших рядов... Конечно, в чем-то тут и наша вина, недосмотрели... Но твердо заверяем всех, кто нас сейчас смотрит, - больше такого не повторится...
И командир жалко посмотрел на репортера - мол, хватит мучить-то...
Но репортер не знал жалости, он продолжал:
– Что значит "больше не повторится", "недосмотрели"... Как-то очень легко это у вас! Человек из-за него в сильнейшем шоке пробежал тыщу километров, пересек границу ближнего зарубежья, оказался в сумасшедшем доме, а вы - "недосмотрели"...
Командир затравленно смотрел в камеру:
– Ну как можно было предвидеть?.. Вы так говорите, как будто его кто специально учил не брать. Мы ж сами незаинтересованы... Раньше тормознешь кого - он уже несет. Сам дает, мы его не просим. Теперь сам не даст. Приходится намекать - а это уже вымогательство, статья. А у нас дети - всем сникерсов хочется... Ну кто мог знать? Еще вчера ничто не предвещало... Этот Гвоздев брал, как все... Даже больше...
– Так что ж случилось?
– Никто не знает, - сказал командир, - может, устал: он вторую смену подряд стоял...
– Вот так у нас всегда!
– сказал репортер.
– Сначала замучают человека лишней работой, нарядами, потом удивляются...
– Да он сам вторую смену просил ему дать! Говорил, что деньги нужны!..
Но репортер уже не слушал. Он делал глубокомысленное лицо и говорил в камеру:
– Так в чем же причина этого феномена? Мы сейчас попробуем побеседовать с профессором Ковалевым. Узнав о случившемся, он немедленно прибыл сюда, на шестьдесят пятый километр, и теперь пытается оказать первую помощь этому горе-постовому...
С этими словами репортер подошел к склонившимся над чем-то стоящим к нему спинами людям в относительно белых халатах. Репортер выбрал самую белую спину, постучал по плечу, человек обернулся. Репортер не ошибся: это и был профессор Ковалев...
– В чем причина?
– задумчиво повторил профессор Ковалев.
– Черт его знает, в чем причина... Мы никогда раньше с таким не сталкивались - первый случай и в нашей практике, и в истории ГАИ... Тут кто-то выдвинул версию, что он вообще...
Профессор запнулся, поняв, что сболтнул лишнее. Но репортер, почуяв сенсацию, не отставал: