Незнакомец занял приготовленное ему возле Эми место, которая просияла, увидев его, и с видом собственницы немедленно завладела его рукой.

Табита невольно вздохнула.

Началась церемония венчания. Все встали, чтобы пропеть первый гимн, а Табита, как загипнотизированная, забыв стыд, уставилась на мужчину, разглядывая его с ног до головы. Он был очень высоким, просто гигантского роста.

Рядом с ним даже Эми Делье выглядела малышкой. Не удивительно, что, выходя в свет с таким мужчиной, она надела высокие каблуки.

– Это, дорогая, мой брат Завье, - насмешливо заметил Эйден.

Переговариваясь вполголоса, низко склонив головы над книгами с текстами гимнов, Эйден и Табита все же не избежали нескольких осуждающих взглядов, брошенных в их сторону.

– А что мне за дело до него? Он меня не интересует, - прошипела Табита.

– Как знаешь. Мое дело предупредить.

Табита делала вид, что поет, в то время как ее блуждающий взгляд постоянно возвращался к тому, кто так восхитил ее, кто был так мучительно близок и в то же время так недоступен.

Что ни говори, а в дружбе с богатыми людьми есть свои преимущества. Никакого тебе нудного ожидания после церемонии, когда стоишь и скучаешь и хочется пить, а фотограф все щелкает и щелкает своим аппаратом. Здесь, в мельбурнском ботаническом саду, для приглашенных был разбит шатер. Члены семьи общались между собой, иногда отвлекаясь, чтобы, как того требуют правила, попозировать фотографу. А гостям тем временем подали восхитительные фрукты и шампанское.

Эйден представил Табиту родителям, и она, принимая бокал шампанского, улыбнулась им.

Вопреки мрачным рассказам Эйдена, его мать Марджори сразу же покорила Табиту. Она оказалась шикарной дамой, которая всем своим видом излучала благополучие.

– Красивое венчание, правда? Хотя я не уверена, что у Симоны подходящий наряд. По-моему, в церковь не подобает надевать платье с высокими разрезами. Джереми, а ты как считаешь, дорогой?

Джереми Чемберс вовсе не выказывал того энтузиазма, который излучало лицо его супруги.

– Она не лучше и не хуже других невест, которых мне случилось повидать за этот год. Все они одинаковые, - ответил он громогласно, ничуть не смущаясь тем, что его могли услышать посторонние.

– Как это верно!
– тоскливо протянула Табита, тут же пожалев о сказанном.

– И это только начало, - умудренно заметил Джереми.
– Дальше пойдут крестины. Не успеете оглянуться, как дети ваших друзей переженятся, и все пойдет по новой. Марджори, в отличие от меня, любит ходить на свадьбы. Она считает своим долгом присутствовать на каждой из них. Для нее даже не важно, насколько близким родственником приходится ей новобрачный. Кстати, о родственниках. Пожалуй, мне следует пойти поздороваться с некоторыми из них. Рад был с вами познакомиться, Табита.

Джереми протянул было ей руку, но на полпути передумал и поцеловал ее в щеку, к немалому изумлению Эйдена, который наблюдал за происходящим, вытаращив глаза.

– Скажите пожалуйста! Да ты пользуешься успехом! Моему отцу мало кто нравится.

– Он замечательный, - с упреком возразила Табита.

– Он замечательный только для своего послушного сыночка. А вот, кстати, и он, легок на помине.

– Завье!
– воскликнула Марджори, нежно целуя сына в щеку.
– Я уже не ждала тебя. Где ты задержался?

– Работал.

– Но сегодня же суббота!
– возразила Марджори.
– Хотя тебя это никогда не останавливало.

Но, впрочем, ни слова о работе! Лично я сегодня намерена повеселиться от души. Ты уже знаком с Табитой? Это... э-э-э...
– пауза казалась бесконечной, но наконец Марджори нашлась, подруга Эйдена.

Эйден тут же приник к своему бокалу, избегая встречаться с Табитой взглядом. Твердый взгляд Завье, напротив, задержался на ней, словно беря на прицел.

– Немного. Мы встретились в церкви.
– Он протянул Табите руку, и она робко ее пожала, отметив про себя и его горячую ладонь, и крепкое рукопожатие.

– А где же Люси?
– поинтересовалась Марджори.

– Эми, - поправил ее Завье.
– Она приводит в порядок макияж.

– Хорошая девушка, - тепло отозвалась Марджори, - она была бы красивой невестой.

– Ты, как всегда, сама деликатность, - простонал Завье.

– А что мне еще остается? У меня двое сыновей, которым за тридцать, - сказала Марджори, обращаясь к Табите, - и до сих пор ни намека на женитьбу, о внуках я вообще молчу. А Симоне, между прочим, едва исполнилось двадцать. Того я и смотрю, у Кармелы улыбка от уха до уха.