Ее глаза потемнели.

– Ты подозреваешь, что я с ним спала?!

Эмбер уставилась на него с открытым ртом. Она уже готова была яростно защищаться, когда он коротко вздохнул и пригвоздил ее тяжелым взглядом.

– Как раз это я и хотел узнать.
– Голос его дрожал.
– Есть ли хоть малейший шанс, что твой ребенок - от Лео?

Потрясенная Эмбер с минуту молчала, пытаясь обрести голос.

– Нет!
– в ужасе закричала она.
– Как ты можешь?! Он любит Джинни, всегда любил и будет любить!

– Ты уверена?
– спросил Джейк, и его мускулы напряглись в ожидании.
– Абсолютно, совершенно уверена?

– Клянусь памятью матери!
– пылко сказала она.

Джейк расслабил плечи и выдохнул воздух из легких, как будто отбросил сомнения и неуверенность, копившиеся долгое время. Линии его лица разгладились, и перед ней снова был дружелюбный Джейк, которого она знала и любила.

– Спасибо, - выдохнул он.
– Прости, если я обидел тебя, но я должен был спросить.

– Я удивляюсь, - медленно сказала она, - почему ты не возражаешь против ребенка Энцо, а тут...

Он нахмурился и опустил голову.

– Энцо не стал бы рисковать своим браком, предъявляя права на ребенка, - сказал он, глядя в пол.
– Лео сделал бы это, будь он отцом.

– Это имеет значение?

Джейк поднял голову, и их глаза встретились.

– Я намереваюсь взять на себя обязательства по отношению к тебе и твоему ребенку. Я бы не хотел легальной борьбы за обладание. Я полагаю, что отец - Энцо. Кроме нас, только твой босс - Мэри Смит из «Юнит» - знает правду. Я хочу, чтобы все так и осталось. Никто не должен знать, что не я отец твоего ребенка.

Эмбер ответила не сразу. Ее глаза искали его лицо. Она пыталась понять, почему его это так беспокоит.

– А почему?

Он колебался.

– Гордость, - ответил он тоже не сразу.
– Я не хочу выглядеть полным дураком.

Но она чувствовала, что это не главная причина. Слишком непохоже на Джейка принимать близко к сердцу то, что скажут люди.

– Ребенок должен знать, кто его биологические родители, - сказала она мягко.
– Всегда. И мой ребенок узнает, кто его отец, как только он сможет это понять.

– Нет!
– сказал Джейк и быстро шагнул к ней.
– Ввиду особого характера нашего брака мы должны дать твоему ребенку нашу любовь и устойчивые тылы. Может быть, мы никогда не скажем ему или ей правду. Или решим, что это будет уместно, когда ему исполнится десять или двенадцать, или...

– В десять лет?
– Она посмотрела с сомнением.
– Не знаю, Джейк. Слишком сложный это вопрос, чтобы решать его сейчас, когда я в такой растерянности.

– Я тебе помогу, - сказал он.
– Согласись, что мы отложим решение о том, когда сказать ребенку правду, как минимум на десять лет, и я останусь с тобой. Не согласишься - расстанемся прямо сейчас. Вот и решай, Эмбер!

Она бы и решала, если бы ноги не отказывали ей. А ведь так и будет еще не один месяц беременности. Его глаза жгли ее. Против своей воли она чувствовала, что готова сдаться. Вот так же Джейк вырвал у нее согласие на предложение руки и сердца. Она была сломлена предательством Энцо и чувствовала себя безвольной и беззащитной. Впервые в жизни ее не волновало, что с ней происходит, и она была равнодушна к тому, что Джейк делает с ее жизнью. Теперь было то же самое.

– Думаю, ты прав, - сказала она, стараясь рассуждать трезво.
– Мой ребенок должен прежде всего чувствовать себя уверенно и надежно, но...

– Никаких «но». Обещай, - настаивал он.
– Я не хотел говорить об этом, но ты должна задуматься о последствиях, Эмбер! Твой ребенок должен быть гораздо старше, чем ты думаешь, чтобы справиться с мыслью, что у тебя была внебрачная связь.

– Джейк!
– слабо протестовала она.

Он взглянул на нее, задыхающуюся от боли, и его тон смягчился. В нем зазвучала нежность, идущая от самого сердца.

– Я пытался показать тебе, что будете чувствовать ты и твой ребенок.
– Он сделал паузу. Его глаза были полны сострадания.
– Представь себе, каково это вдруг обнаружить, что твои родители не имеют с тобой никакой кровной связи.

– Ужасно!
– пылко воскликнула она.

– Хуже, если узнаешь, что твой настоящий отец - лжец, болтун и любовник, который не раздумывая нарушает брачные клятвы.

Ее передернуло от отвращения, она представила себе момент, когда ее ребенок узнает о своем отце.

– Я с тобой согласна. Если б я узнала такое, это уничтожило бы меня!

В его глазах промелькнула жалость.

– Да. Возможно. Если бы у тебя не было серьезной поддержки, которая помогла бы справиться с подобным откровением.
– Джейк говорил небрежным тоном. Но она заметила, что он теребит манжеты. Неужели волнуется? И его небрежный тон - просто игра? Что бы это все значило?
– недоумевала Эмбер, а он продолжил: - И ты бы почувствовала стыд, а может быть, и ненависть?