– Мы? Ты, наверное, хотел сказать - ты, - резко парировала Эмбер.

– Нет, мы поедем вместе, - сказал Джейк как можно мягче.

Устав от его самонадеянности, Эмбер воинственно вздернула подбородок и вызывающе сверкнула глазами.

– О, неужели ты возьмешь меня с собой? Ну, и что же за сказочный дворец приготовил ты для нашего медового месяца?
– спросила она с явной издевкой.

– Карибские острова. Я заказал для нас уединенный уголок в Санта-Лусии.

Эмбер в изумлении уставилась на него.

– Но... ведь сейчас там Джинни. И Лео был там всего день назад.

– Неужели?
– воскликнул Джейк с деланным удивлением.
– Не иначе как это случайное совпадение.

– Да уж, случайное, - сказала она подозрительно.
– Ты говорил Лео о своих намерениях насчет Карибских островов?

– Нет, но, насколько я понял, - добавил он мягко, - Джинни отправилась туда, чтобы отыскать своего отца.

Она устремила на него изумленный взгляд.

– Маккензи? Я и не знала, что они потеряли друг друга.

– Нет, я имел в виду ее настоящего отца. Джинни удочерили. Маккензи - не настоящие ее родители. Ее отец - владелец плантации в Санта-Лусии. Его зовут Винсент Сент-Оноре.
– Джейк произнес это имя так, будто оно было знаменито на весь мир.

Возможно, кому-то оно и было известно, но Эмбер никогда не слышала об этом человеке.

– Лео ничего не говорил мне, - произнесла она с некоторым разочарованием.

– Боюсь, у Лео не было времени пускаться в пространные объяснения, когда он спешил на самолет. Я сказал ему, что старик умирает.
– Джейк откинул назад свои черные волосы и устремил взгляд куда-то вдаль, словно что-то там разглядывая.
– Бедный малый, - сказал он без особого сожаления в голосе.
– Похоже, Сент-Оноре никто не любил, потому он и чурается всех своих знакомых.

Эмбер прищурила глаза.

– А ты неплохо осведомлен. Неужели Лео рассказал тебе об этом?

– Нет. Стюарт.

Она вспыхнула.

– Он должен был мне рассказать. Я ближе к этой семье, чем ты.

– Да, - произнес Джейк, приподняв уголки губ в странной полуулыбке.
– Ты им ближе. Но Стюарт знал: я передам новость тебе. Хорошо, не правда ли, что Лео и Джинни окажутся на том же острове, что и мы? Если мое общество наскучит тебе, ты сможешь проводить время с ними. Во всяком случае, будет интересно взглянуть на плантацию, которую унаследует Джинни.

– Я не хочу ехать в Санта-Лусию, - спокойно сказала Эмбер.
– Я остаюсь здесь. Даже если это будет означать конец нашего брака.
– У нее перехватило дыхание, когда она представила, как Джейк машет ей на прощание рукой и исчезает из ее жизни. Почему с ним так трудно?
– Ты задался целью разлучить нас! Я знаю это!
– Она безутешно рыдала.
– Тебе отвратительна мысль, что придется здесь жить. Ты сожалеешь, что женился на мне.

– Нет!
– сказал он раздраженно.
– Я лишь хочу вернуть тебя к жизни! Я пытаюсь любыми средствами добиться от тебя какого-нибудь отзвука, вырвать тебя из этой чертовой погруженности в себя, в свои проблемы.

Она с яростью взглянула на него.

– Какая низость!

На Джейка ее гнев не произвел ни малейшего впечатления.

– Мне надо было найти что-то такое, что бы задело тебя за живое, заставило волноваться, - сказал он так, словно бы действовал совершенно обдуманно.

– Каслстоу?
– требовательно спросила она.
– Значит, все эти угрозы, что мы будем жить где-то еще, - это просто уловка?

– Вынужденные меры, - пояснил он без малейшего намека на раскаяние.
– Ведь ты ходила как в воду опущенная, изнывая от жалости к самой себе и думая только о предательстве Энцо.

– Я же была убита, как ты не понимаешь!
– прошептала она, удивляясь, что он может быть таким бесчувственным.

– Я понимаю.
– Джейк в отчаянии вцепился руками в волосы.
– Эмбер, неужели ты забыла, как я заботился о тебе в то время?

– Нет, я не могу этого забыть, - сказала она мрачно, - и поэтому мне очень трудно понять, почему же сейчас...

– Сейчас ты равнодушна и безучастна ко всему на свете. Но так не может дольше продолжаться. Ты должна взять себя в руки. Тебе будет очень трудно приспособиться к новой жизни, но ты должна.

– Конечно, мне будет трудно, если ты постоянно будешь задевать меня, - сердито бросила Эмбер.

Джейк кивнул.

– Уже лучше, - сказал он одобрительно.
– Теперь ты не захлебываешься от жалости к самой себе, как раньше.