— Примите поздравления, достойный рыцарь, — с поклоном сказал я. — Мы сами могли бы засвидетельствовать, сколь самоотверженно вы это делали!

— Что вы, господин Фонарщик, — еще больше застеснялся рыцарь Гжед. — Служение мое Мечу далеко не достаточно, коль скоро Священное Оружие все еще пребывает сокрытым.

— Вы про тот восьмисотлетний меч? Он так еще и не найден? — блеснули любопытством глаза моей рыжеволосой спутницы.

— Восьмисотлетний меч, что и сегодня выглядит так, будто его только что создали! — благоговейно возвел к небесам очи юноша. — Знайте же, сударыня, что ныне нас уже двадцать четыре человека, объединенных в Орден Девственника. Те из нас, кто лично видел Священное Оружие, являются Паладинами Ордена и их, на сегодняшний день девять человек. Остальные же состоят в Ордене на правах рыцарей и оруженосцев.

— Удивительное дело, — вздохнул я. Мне хотелось выразиться в том смысле, как много людей разом вдруг увлеклось этой фантазией, но, видя пылающие восхищением небесно-голубые глаза юного Гжеда, сказать этого я не решился.

— Вы удивились бы еще больше, добрый господин Фонарщик, — с той же страстью обратился ко мне рыцарь и, как выяснилось, Паладин, — если узнаете, что величайший маг древности, каковым без сомнения является Поздний Рассвет, находится сейчас на территории нашего королевства.

— Но как такое возможно, если он столь стар? — в глазах моих могло бы быть более страха, чем любопытства, а по сему я, в мнимом благоговении, возвел их к небесам.

— Знайте же, друзья мои, что по решению Капитула нашего Ордена, Паладин Айз в сопровождении двух рыцарей и нескольких оруженосцев побывал к югу от границ королевства. Известия он привез самые удивительные. Дварфские торговые караваны приходят туда каждый месяц, привозя прекрасные товары и увозя избытки еды. Отличнейший меч стоит там меньше десяти золотых! Дварфский меч, друзья мои! Каждый из наших братьев купил себе по два! А доспехи, спросите вы?.. Хотя, простите, я отвлекся, — сообразив это, Паладин вернулся к теме нашего разговора. — Так вот, братья наши привезли известия одно удивительнее другого.

— Может, присядем, вы устали с дороги? Не хотите ли вина? — вспомнив нашу последнюю встречу, предложила Глазки.

— А что же, можно, — согласился Гжед. — У меня есть неплохой кабаний окорок и мех отличного вина справа от седла. Только, прошу извинить, оруженосца я лишился в последней схватке, так что прислуживать за столом будет не кому.

— Мы сами все сделаем, — успокоила Денра и, окинув взглядом изрядно навьюченного коня спросила. — Вы всегда возите с собой так много?

— Что вы, добрая женщина! — рассмеялся рыцарь Гжед. — Это все — мои боевые трофеи. Продавать их около столицы нет смысла, ибо цены невелики. Бросить же, не велят законы нашего Ордена. Все добытое в бою должно служить Священному Оружию, часть, конечно, рыцарь имеет право тратить на дорожные расходы. Согласно решению Капитула, ровно три четверти.

— Знайте же, — с аппетитом уплетая кусок окорока и запивая его вином, продолжил рассказ рыцарь Гжед. — Некоторые из дварфов торговый путь, которым приходят в наши края, иначе, чем Дорогой Позднего Рассвета, не называют, говоря, что он ее восстановил магическим путем. В селении же людей, которое находится у самых дварфских рубежей и славится сегодня своими ярмарками, есть даже баня названная «Источником Позднего Рассвета».

— Понимаю ваше недоумение, господин Фонарщик, — продолжил он, хотя, видят Боги, никакого недоумения я с полным ртом выразить не мог, а во всю наслаждался вкуснейшим окороком. — Никому из нас не пришло бы в голову назвать именем величайшего мудреца какую-то баню. Но, как разузнал Паладин Айз, баня для дварфов — место особое и священное. Многие из них лично говорили ему, что скорее бы согласились умереть, нежели, пройдя свой торговый путь, не посетить за тем баню!

Я понимающе кивнул и потянулся за добавочным куском окорока. Заботливая же Трина подлила мне вина.

— Мало того, — продолжил юный Паладин. — В селении этом рыцарю Айзу рассказали, что не далее, чем тем летом, приходил к ним самолично Поздний Рассвет с тремя своими спутниками и даже указали на двух юных особ, из коих одну взял себе в жены почтенный мудрец, а другую — его спутник. И все там возносят моления свои за Позднего Рассвета, ибо это он предложил открыть для дварфов баню.

— А девицы хороши? — не утерпел терзаемый любопытством, как там без него пребывает Мона, Крикун.

— Хороши и, по всеобщим отзывам, весьма добродетельны, — кивнул рыцарь Гжед. — Они уже носят под сердцем детей своих законных супругов и в один голос говорят, что мужья их отправились на север, на земли нашего Королевства.

— Это ли не чудо для старца, которому уже более восьмисот лет — сотворить потомство? — изобразила благоговение Глазки, запивая вином очередной кусок окорока.

— О, добрая госпожа Фонарщик, — улыбнулся наш собеседник. — А что сказали бы вы, услышав о Хрустальной Опочивальне?

— О чем? — не поняла Трина.

— Милый ребенок, — ласково погладив ее по голове, произнес он. — Многие сотни лет, как выяснил Паладин Айз, в дварфских пещерах трепетно сохранялся огромный хрустальный куб, в котором спал некий Укрывшийся В Камне. Теперь же, дварфам в точности известно, что Хрустальная Опочивальня разбита, но тела рядом с ней никакого не нашли. Не это ли, самое веское доказательство того, что Укрывшийся В Камне и есть наш Поздний Рассвет — последний из мудрейших магов древности, явившийся в мир, чтобы дать ему Священное Оружие? И сделал он это именно на территории нашего Королевства, где, возможно, пребывает доныне.