— А как избавиться от этой?.. О, Боги, у меня даже слов не хватает! — не выдержав, вмешалась Быстрые Глазки.

— Очень просто, — бесстрастно шевельнулись губы сестры Эланы. — Пусть твой дружок, который, я надеюсь, когда-нибудь порвет то, что должно быть у тебя порвано, найдет ее тело и сожжет.

— Где найти нам тело? — поспешно спросил я, опасаясь, что если Глазки, или Крикун опять влезут не с тем вопросом, мы этого никогда не узнаем.

— В подвалах монастыря, глупый-глупый дурак, — ехидно ответствовал Инкуб, — в самой северной их части есть замурованная комната.

— Хоть ты сегодня беспрестанно меня оскорблял, — сердито сказал я, — но, все ж, таки, прими от меня благодарность и иди с миром, ибо ты помог доброму делу.

На лице сестры Эланы вдруг наступило некоторое умиротворение и мы явственно услышали ровное покойное дыхание спящей женщины.

— Нет, надо же, как я ошибся, — пришлось признать мне. — Я-то думал, что наш Инкуб — самый паскудный дух из всех существующих.

— Давай-таки признаем, что сегодня он был необычайно мил, — покачала головой Глазки. — Как вспомню эти тянущиеся ко мне руки…

— Поздний Рассвет, ты великий маг, — сказал Крикун. — Только занимайся ты, впредь, этой магией без нас. Выдержать такое, не замочив штаны, чрезвычайно трудно.

Выйдя из кельи, мы тут же отправились к матери-настоятельнице и я пересказал ей все то, что узнал от Инуба.

— Сестры, поднимайте всех! Больше огня! Возьмите поболее хворосту! Мы должны раз и навсегда избавиться от этого проклятия! — приказала она.

Тут же разом и выяснилось, что монахинь в монастыре гораздо больше, чем мне было представлено сначала, ибо настоятельница, прознав о моей, якобы, святой способности, приказала большинству из них сидеть по своим кельям.

Однако же, на это ни я, ни спутники мои внимания не обратили, ибо справиться с жутким демоническим созданием показалось нам гораздо важнее.

Темными мрачными подвалами монастыря, зайдя в самую северную их часть, искали мы замурованную комнату и, наконец, нашли. Немногими кирками и ломами, которые нашлись в сем, Богам угодном, заведении пробили мы стену. Зрелище, представшее нашему взору было настоль ужасно, что мать-настоятельница выпустила из рук фонарь.

И впрямь, будут ли слова, чтобы описать отвратительное выражение лица мумии, наткнутой на стальной кол, что, входя в ее зад, острием вышел из правой подмышки? Нет, никогда, ибо не считаю себя столь сильным в словосложении, не дерзну я описать все, увиденное мною тогда.

В наступившей после обронения фонаря тьме, поскольку темнота нас всех своим страхом убила бы, я поспешно выхватил из-под полы и засветил жезл и, в свете его, мумифицированное тело вдруг вспыхнуло ярче тысячи светил, а стены этой извращенной погребальной камеры содрогнулись. А, когда пепел рухнул на пол, с потолка посыпались крупные каменья. И долго еще бежали мы прочь, преследуемые обвалом, идущим у нас по пятам.

— Ах, сестры! — сказала мать-настоятельница. — Сегодня у нас, во истину, славный праздник, ибо мы избавились от великой напасти!

Вслед за этим монахини, числом около полутора сотен направились в трапезную. А тут подошли несколько из них, приставленные смотреть все это время за сестрой Эланой.

— Она, проснувшись, даже откушала бульона и пребывает в совершенности в себе, — доложили они.

— О, Боги, она действительно исцелится! — воздела руки к небесам мать-настоятельница. — Вот уж, знаменательный день!

Мы со спутниками заняли место за столом на который уже начали подавать праздничные блюда.

— Послушайте, святой старец, — сказала вдруг настоятельница. — Наши семь девственниц — конечно, монахини. А все же, они — молодые здоровые девицы. И доставите ли вы им хоть немного удовольствия, если и далее будете питаться одним хлебом и водой?

— Знаете, матушка, — признал я. — Только исходя из этой, предстоящей мне задачи, я готов отказаться от своего поста. Потому, как, должны же и девицы испытать удовольствие, не токмо же я.

Тут же мне поднесли хорошо зажаренную с капустой и яблоками утку и большой кубок вина.

— А еще скажите мне, старец Светоч, — с улыбкой глядя на то, как я все это поглощаю, спросила мать настоятельница. — При всей моей благодарности к вам, ибо спасли вы мне любимую сестру. Откуда и как берется такая святость? Не видела я никогда святых, которые ставили бы, подобно вашим, условия насчет девства и действовали не молениями и священными текстами, а жезлом.

— Вы правы, матушка, — вмешалась тут Быстрые Глазки. — Друг мой совсем не святой, но он — маг, именем Поздний Рассвет, и только магией своей сумел справиться с тем жутким созданием, которое вы сами в ваших подвалах видели. Скрывается же он от того, что в королевстве нашем магия не в чести.