Асотль пожал плечами – хотят так хотят, увидимся.

– Тогда пошли! – Жрица стрельнула глазами, и по тому, как под широким ожерельем из бус колыхнулась ее крепкая грудь, по влажным губам, небрежно облизываемым язычком, Асотль догадался, зачем эта крепенькая, уверенная в себе девчонка позвала его куда раньше времени – ведь праздник еще далеко не закончился.

Рассудив вполне цинично, сотник решил не обижать жрицу: Мо была сейчас его единственной связью с «теми, кто всегда ест этцалли» – группой заговорщиков из высшего эшелона сановников и жрецов. К тому же эта девушка вовсе не требовала ни любви, ни вообще хоть каких-то чувств – одного только животного необузданного секса!

Который и случился все в том же доме, где они когда-то впервые встретились и вот так же, долго и жарко, наслаждались друг другом… Как и сейчас…

Закатив глаза, юная жрица стонала, подпрыгивая чуть ли не к потолку, сильные руки сотника скользили по ее стройным, по-крестьянски крепким бедрам, гладили по плоскому животу, ласкали упругую колыхающуюся грудь…

Наконец жрица в изнеможении упала, крепко прижимаясь к любовнику…

– Ты славная. – Асотль провел рукой по ее спине. – Нет, в самом деле. Никаких лишних вопросов, условностей – просто захотела любви – и вот…

– Я тоже довольна, – улыбнувшись, призналась Мо. – Я знаю, что ты знаешь, что мне ничего ни от кого не нужно. Я хочу стать верховной жрицей! Нет… Не богиней… Как та…

– Почему?

– Богиня не может быть живой – только мертвой, – тряхнула волосами «вдова».

И эта ее фраза тоже очень не понравилась сотнику.

Однако сейчас он спросил не про это, а про тех, с кем должен был скоро встретиться, о ком хотелось бы знать.

– Поверь, это очень могущественные люди, – смеясь, отвечала Мо.

О, эта сметливая деревенским умом девушка была очень довольна, даже рада тому, что хоть в каком-то смысле была связана с такими людьми. Это ставило ее на определенную высоту, давало уверенность… И вызывало по-первобытному простое деревенское желание – хвастать!

Асотль давно уже заметил это и теперь решил использовать на полную катушку.

Заговорил… Нет, говорила Мо – и все больше, больше и больше! Сотник только поддакивал да направлял беседу в нужное русло. И, надо сказать, был удивлен, насколько много знала эта девчонка, какая-то жрица, отнюдь не из самых старших, каких много при любом храме.

– Откуда?! Откуда ты все это знаешь? С тобой что – советовались о своих сокровенных мечтах такие большие люди?!

– Скажешь тоже – советовались! – подогреваемая любовными ласками девушка польщенно смеялась. – Сказать по правде, они и не замечали меня… Как не замечают вещь. Зато я все примечала! Знаешь, у меня крепкая грудь и гибкое тело – я делю постель не только с тобой, о нет… Великие жрецы и сановники мной тоже не брезгуют.

– И все тебе рассказывают? Не поверю!

– Ты прав, не рассказывают. Но разговаривают друг с другом вполне откровенно, обсуждают какие-то важные дела, размышляют вслух. Я же – никто! Вещь… Камень… Статуя… Как, впрочем, и ты.

А ведь все верно сказала.

Еще там, в той далекой, пустой и никчемной жизни, Перепелкин тоже не замечал простых людей – нет, не секретаршу – уборщиц, сторожей, грузчиков… Да и кто их замечает? Что там, что здесь. А вот ведь надо бы замечать, надо бы! Если они не добились в жизни того, что по какой-то странной, необъяснимой причине считается жизненным успехом, то это вовсе не значит, что все эти люди тупы и ненаблюдательны. Вовсе даже наоборот!

Откровенно поговорив с девушкой, Асотль в принципе не узнал ничего нового, о чем бы уже не догадался сам. Так, одни лишь подтверждения этому да имена участвующих в заговоре сановников и жрецов, в числе которых был и военачальник Микис Чипильцин с четырьмя своими заместителями, и главные жрецы храма Уицилопочтли, и некоторые старосты городских районов, и еще много жрецов из других храмов далеко не самых последних богов и богинь: Тескатлипоки, Тлалока, Чальчиуитликуэ…

Этим-то чего надо, ведь все вроде бы есть?

Ясно чего. Власти! Которой почему-то никогда не бывает мало, и всегда кажется, что «самый главный начальник» – не важно, как его зовут – племенной вождь, премьер-министр, президент, император, – ее, этой власти, пусть даже немного, но недостает, и оттого обидно, прямо до слез, оттого заговоры. И, наверное, тому, кто попробовал власть, уже и не нужно денег, была бы она, как написано у Шолохова, «властушка». Хотя власть без денег чувствует себя плохо… Как и деньги без власти.

Кстати, ясно стало, – хотя, наверное, и было, – зачем заговорщикам нужен был тот сын вождя, что когда-то пропал в Коулакане, – искали знамя!