Это то, что Гурджиев делал со многими учениками, и они не могли понять, потому что на Западе это трудно понять. Восток имеет свои способы. Гурджиев был суфием: он учился у суфийских Мастеров, он посещал много суфийских монастырей, жил со многими суфиями и имел отношение суфия. Но на западе нет понимания, суфийские символы, суфийские демонстрации не имеют того смысла.

Я читал одну книгу ученицы Гурджиева — женщины, очень талантливого музыканта — и она пишет о том, что Гурджиев разгневался на что-то, что она сделала, и чего ей нельзя было делать: он очень рассердился и сказал ей: "Это все — НИКОГДА не возвращайся и НИКОГДА не приходи больше". Конечно, женщина покинула его, но она сделала это как западный человек и упустила. Она подумала: "Этот человек еще не просветленный, иначе, почему он такой гневный?"

Ваше суждение соответствует вашему собственному критерию. "Почему вы такой злой? Из-за такой обычной вещи. Если я ослушалась в такой незначительной вещи, он мог бы простить меня! Великие мастера — это прощение, воплощенное прощение. Будда сострадает, а Иисус прощает даже своих врагов, палачей, которые убили его — а он прощает их! А я не допустила ничего такого. Только маленькую вещь: он сказал, а я не последовала ей — кажется, нет никаких причин быть таким сердитым". А она почти 20 лет жила с Гурджиевым: ученик "двадцати лет" просто вышвыривается вон, и дверь закрывается. А Гурджиев сказал: "Чтоб ты меня больше не видела. Если захочешь увидеть, то только тогда, когда я умру". Эго было задето, и она никогда не приходила снова посмотреть на Гурджиева: она пришла только когда он умер — и она упустила.

Что сказал Гурджиев? Если бы это произошло на Востоке, где проходит долгое-долгое внутреннее ученичество, внутренняя дисциплина многих людей, это могло бы быть совсем по-другому. Что на самом деле говорил Гурджиев? Он говорил: "Или ты придешь ко мне умерши, или придешь, когда я умру, иначе нет смысла". Но это подразумевалось. Поэтому она ждала еще 20 лет, и когда Гурджиев умер, она пришла, чтобы отдать дань уважения. Она могла бы умереть сама. Это была ситуация. Гурджиев не разгневался из-за того, что она ослушалась! Этот гнев создал ситуацию: ослушание было тем, к чему можно было придраться. Гурджиев мог рассердиться, ослушалась бы она или нет — это безразлично. Он нашел бы что-нибудь и рассердился. Это было необходимо: жесткое лицо, очень гневное, потому что человек, который прожил с ним 20 лет, не мог бы обмануться поверхностно, мог бы быть способен проникнуть глубже, посмотреть в сердце. А в сердце Гурджиев был такой сострадательный, такой любящий, но имел жестокую оболочку.

Эта женщина, которую прогнали, если она имела западный подход, мы не знаем, история ничего не говорит о ней, что с ней произошло, но было бы неплохо знать на самом деле, что возможно. Если она имела западный подход — эгоистический подход — она подумала, что её выгнали из-за того, что она не пригодна, если её эго было задето, она упустила. Если бы она имела восточный подход: если Мастер разгневан, в этом должно быть сострадание, иначе, почему бы он разгневался? Если Мастер закрыл дверь, он открывает другую. Если Мастер сказал прекратить все духовые занятия и покинуть дворец немедленно, ни один момент не должен быть потрачен, это значит, что есть необходимость, необходимость оставить все духовные занятия, духовный путь, поиск, все, есть некая необходимость. Если бы подход был восточный, как у ученика, как у скромного человека, как у того, кто готов умереть, эта женщина была бы Просветленной — прямо у дверей, прямо в тот момент. Но это зависимо. Это не зависит только от Мастера, это зависит также от ученика. Это тонкая кооперация, там существует тонкая гармония.

И в каждый момент птицы влетают в комнату, потому что в каждый момент ситуации влетают в комнату. В ситуациях нет недостатка. Если вы обладаете ощущением Мастера, если у вас есть ключ Мастера, все становится ситуацией. Вы можете все превратить в ситуацию — это становится демонстрацией. Влетает птица, А ведь как это происходит, не только с птицами, но и с вами тоже, со всеми типами умой… Вы можете иногда наблюдать: птица попадает в комнату — она влетает в окно, поэтому она должна знать, где она влетела, но в тот момент, когда она влетает, она забывает об окне, затем она мечется туда-сюда. Она выглядит очень глупо, потому что она влетела и знает, так почему бы не вернуться через то же самое окно? Зачем метаться? И чем более возбужденной, испуганной становится птица, тем больше теряет вход. Далее происходит чудо: птица подлетает к каждой стене и стукается головой об неё, но не об окно. Не смейтесь над птицей. Птицу жалко — бедная птица! Но и с вами та же история.

Каждый день я встречаю людей, которые знают, как войти в ситуацию, но не знают, как выйти. Вы вступаете в брак, далее возникаем трудность — как выйти из него? Вы знаете окно — как вы вошли с самого начала? — тогда почему бы не шагнуть назад? Разочарованные, вы хотите выйти, Почему это так сложно? Почему вы не можете все понять и выйти? Вступить в брак очень легко, очень и очень трудно выйти из него. Вы приходите в гнев — вы никогда не спрашиваете, как разгневаться — и тогда вы приходите ко мне и спрашиваете: "Как выйти из гнева?" Но как вы вошли? Происходит тот же феномен: птица знает, как влететь в комнату, но моментально забывает…

Кажется, что где-то в уме есть обманывающий механизм, иначе, откуда проблемы? Это так очевидно. Окно открыто, птица влетела — выйти наружу через то же окно. Но, кажется, что в уме есть идея, где-то в подсознании, что для вхождения нужен один маршрут, а для выхода — другой. В этом проблема. Вы приходите в беспокойство, и тогда вы спрашиваете, как выйти. Вы в тоске, и тогда вы спрашиваете, как выйти. Но как вы вошли?

Случилось так: мулла Насреддин гулял с ребенком, и ребенок увидел лежащее у дороги беспризорное яйцо. И как, все дети, он спросил отца: "Я всегда удивляюсь, как птицы попадают в яйцо?"

Мулла Насреддин сказал: "Я тоже удивляюсь, — но я удивляюсь, как они выходят из него. И я не знаю ответа. Я всю жизнь удивлялся, а сейчас ты создал новый вопрос. Я не отыскал ответа на то, как они выходят, а теперь ты создал новую проблему: как они попадают внутрь".

Где-то в подсознании ум обладает глубоко укоренившимися устройствами, устройством. Он чувствует, что должно быть два пути: как войти и как выйти. Нет, нету двух путей. Это одно и то же: дверь, через которую вы вошли — та же, через которую вы выходите. И если вы можете понять, как вы вошли, вы можете понять, как выйти. Поэтому, когда вы разгневались, только понаблюдайте — и неожиданно вас осенит. Вы почувствуете внезапный свет, что это и есть путь, которым вы должны возвращаться.