— Человек! — выкрикивал он между приступами хохота. — Человек! Ничего получше ты выдумать не мог?

— Я не выдумал, — ответил Арилье.

Он подошел к пленнику, наклонился и схватил его за локоть, понуждая встать.

Существо со смуглой, почти черной кожей, дернулось и выпрямилось. Перед Денисом мелькнуло скуластое лицо с темными тоскливыми глазами. Что-то монголоидное в этом лице, несомненно, просматривалось. Но Денис не поручился бы теперь за то, что чужак действительно тролль. Все тролли, которых Денис встречал до сих пор, отличались дикой, яростной веселостью; а этот был печален и испуган.

Неожиданно сам для себя Денис выкрикнул:

— Давайте его спросим!

Он тотчас почувствовал себя глупо. Но Арилье одобрительно кивнул и развернул пленника лицом к себе. Тот в страхе уставился на эльфа.

— Кто ты? — спросил Арилье.

— Клеф! — хрипло выкрикнул пленник. — Клеф!

— Зачем же ты шпионил за замком? — продолжал Арилье.

— Убежище, — прокаркал Клеф.

Он вырвался и снова опустился на корточки, обхватив голову руками.

— Эй, — возмутился Хатра, — нечего допрашивать его. Он — мой.

— Прежде всего он принадлежит госпоже Гонэл, — спокойно отозвался Арилье. — Она и решит, как поступить с ним.

Госпожа Гонэл, оповещенная о поимке чужака, уже приближалась, сопровождаемая несколькими эльфийскими лучницами. Денис узнал ее только после того, как Хатра приветствовал защитницу и назвал ее по имени. Сегодня Гонэл ничуть не походила на ту скорбную, величественную даму, которую Денис видел во время погребения Веньо. Она была сдержанна и деловита, ее длинное белое платье, украшенное мехом, вдруг напомнило Денису пеньюарчик, какие любили носить персонажи из любимых маминых мыльных опер.

Хатра поклонился и отступил на шаг, как бы открывая госпоже Гонэл дорогу к пленнику. Арилье тоже склонил голову, и Денис поступил так же. Она ответила своим солдатам улыбкой, одной на всех.

Пленник невнятно замычал и со всего маху бухнулся ниц. Раздался гулкий звук удара; Денис подумал в ужасе, что этот Клеф оказался-таки чистокровным троллем (что бы там ни утверждал Арилье) и при виде скопища прекрасных эльфиек не нашел ничего лучше, чем разбить голову о камень.

Гонэл внимательно осмотрела его сальные волосы, разметавшиеся по мостовой, одежду из грязной звериной шкуры, судорожно сжатые черные кулаки. Обернулась к Хатре, молчаливо требуя объяснений.

— Шпион, — кратко объявил Хатра.

— Нет, — хрипнул пленник. — Клеф.

Она вновь повернулась к нему.

— Встань.

Клеф завозился и с трудом поднялся на ноги. При падении он действительно расшиб себе лоб: кровавая полоса тянулась наискось над правой бровью, красная капелька сорвалась и поползла по щеке. Губы у него распухли. Он непрерывно то сжимал, то разжимал пальцы.

Гонэл обвела глазами собравшихся и остановилась на Арилье.

— Ты. И твой напарник… Где он?

Она как будто не сомневалась в том, что Денис находится неподалеку от своего друга.

Денис молча выступил вперед. Мгновение она смотрела на него, и Денис с изумлением понял, что в этот краткий взгляд Гонэл успела вложить и доверие командира к своему солдату, и нежность женщины к юноше — нежность, какую можно встретить только у возлюбленной, много старше своего избранника.

Едва заметно кивнул Денису, защитница Гонэл заговорила с Арилье:

— Отведите его к себе, отмойте, дайте поесть. Завтра я хочу задать ему несколько вопросов.

— Он может не дожить до завтра, — вмешался Хатра. — Замок убьет его, как убил того, первого.

— Умерший пленник был троллем, — ответила Гонэл.

Хатра покачал головой, но возражать защитнице замка не решился. Он бросил веревку Денису.

— Забирайте, И держите ухо востро. Если хочешь послушать моего совета, парень, — прибавил он, обращаясь только к Денису, — то привяжи его хорошенько и не смыкай глаз.

Арилье молча пошел прочь, а Денис с пленником на веревке, точно с козой, побрел следом.

Прежде Денис воображал себе подобные сцены несколько иначе.

В мечтах ему всегда думалось, что он будет с пленными врагами убийственно-вежлив. А они, в свою очередь, будут взирать на него с удивлением, поскольку никак не ожидали такого обращения.

И вот он тащит за собой нечто упирающееся, чумазое, донельзя несчастное, нечленораздельно мычащее при каждом неловком движении Дениса. О какой тут вежливости может идти речь!

— Ты уверен, — спросил Денис Арилье, — что нам стоит вести его к нам?