Он чуть приподнялся и поцеловал ее, почувствовав, как она улыбается. Это было очень просто, как и со всеми другими девушками – сначала целовать, легко касаясь ее губ губами, потом положить руку ей за шею, и малолетка поплыла.

Артем уже решил, что все пройдет легче, чем он думал, когда внезапно пришла боль. Словно резкой вспышкой она пронзила его ногу и волной отдалась во всем теле, и он невольно вздрогнул. Оказалось, что Пискля о «любимой игрушке» вовсе не забыла и, как только Артем закрыл глаза, вогнала ему в бедро, с внутренней его стороны, серебристое лезвие скальпеля – по самую ручку. Да еще и повернула!

С огромным трудом Артему удалось сдержать крик и почти не прореагировать на то, что она сделала. Злость придавала ему сил, заставляла держаться, чтобы все не оказалось напрасным и он взял бы реванш над этими садюгами.

– Ну надо же, он и правда у нас теперь собачка, – Шут демонстративно захлопал в ладоши. – Браво, Марина, он весь твой!

– Я это вижу, – мурлыкнула девушка, ненадолго прерывая поцелуй. – И мне это нравится, не зря я столько ждала! Выйди.

– Чего?

– Выйди, говорю, подожди меня наверху. В чем дело? Я бесплатное шоу устраивать не собираюсь! Если будешь хорошо себя вести, тебе тоже своя порция удовольствия достанется.

– Ловлю на слове! Ладно, не задерживайся тут, если что – кричи.

– Думаю, кричать я и так буду, – ухмыльнулась Пискля.

«Будешь, – мысленно подтвердил Артем. – Только по несколько иному поводу».

Шут вышел, но предварительно пообещал:

– Эй, урод, не вздумай наглеть! Я запираю дверь снаружи, ключа у Маринки нет, он только у меня. Так что если попытаешься обидеть ее, сгниешь тут заживо!

Вот это уже проблема, но Артем решил, что этим он займется позже. Не в том он состоянии, чтобы думать обо всем и сразу.

Пискля оставила скальпель торчать в его ноге, а сама закинула руки ему на плечи. Артем пока не обращал на нее внимания, сосредоточившись на втором тюремщике. Шут вышел, заскрежетал ключ в замке, потом послышались шаги. Отлично, под дверью он не остался, решил пождать «коллегу» наверху.

Как только его шаги затихли, Артем перешел к долгожданному действию. Резко отшвырнул от себя девушку и встал, выдернув скальпель из раны. Не позволяя Пискле опомниться, он врезал ей в солнечное сплетение и на какое-то время выбил весь запас воздуха из ее тощенького тельца. Бить такое слабосильное на вид существо было очень непривычно, но стыда Артем не чувствовал – ни капельки. Это слабое существо живого места на нем не оставило бы!

Он ударил ее снова – ногой в живот, как недавно поступил с ним Шут. Пискля и не кричала даже, она только хрипела и откашливалась, и было ясно, что она в шоке. Видимо, его освобождение выглядело каким-то запредельным в ее восприятии, чем-то схожим с внезапным появлением в комнате розового коралла, играющего на гуслях.

Артем поднял брыкавшуюся девушку, сорвал со стола, к которому он раньше был привязан, один из кожаных ремней и скрутил ей руки за спиной. После этого он толкнул Писклю к стене, да так сильно, что она ударилась всем телом о темные камни и тряпичной куклой повалилась на скопление своих питомцев – улиток.

Пискля выглядела ужасно. Она рыдала, косметика размазалась по ее лицу, смешиваясь с кровью из разбитых носа и губы. Волосы растрепались, платье порвано, а в глазах – абсолютный ужас.

Глядя на нее, Артем понял, что каким-либо психическим заболеванием она все-таки не страдает. Перед ним была просто зарвавшаяся малолетка, которой нравилось демонстрировать свое превосходство. Управлять мужчиной старше нее лет на десять, да еще и не каким-нибудь неудачником, а известным и успешным – забавная игра!

До тех пор, пока он не может ничего ей сделать в ответ. Артем был почти уверен, что она впервые в жизни получила от кого-то отпор, и это вогнало Писклю в глубокий ступор. На нее самым бесцеремонным образом обрушилась суровая реальность: никакая она не всесильная госпожа, а просто девочка с ножичком, которую мужчина, пусть даже раненый, способен легко поставить на место. Причем на этом месте она будет стоять в той позе, в какую он ее установит.

Артем поднял с пола окровавленный скальпель и поднес инструмент к ее глазам. Пискля зажмурилась:

– Не надо, пожалуйста… Ну пожалуйста… Я больше не буду…

Класс! Она порезала его, а теперь это ее «больше не буду» должно все исправить!

– А мне больше и не надо, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Что, сучка, не нравится быть по другую сторону лезвия? Ты хоть представляешь, как больно эта штука режет?

– Не надо… Ну не надо…

– А мне тоже было не надо! Тебя это не остановило, не так ли? Вот теперь и угадай, куда сейчас воткнется твоя любимая остренькая игрушка!