— Он может победить? — нейтральным голосом спросил Лекс. Он гостя почти не чувствовал, но хозяин-то мира должен был хорошо представлять, насколько опасен противник.

Каллиграф пожал плечами:

— Сила здесь мало что значит, если ты не умеешь ее использовать. То, что он нападает не на новичка, говорит, по крайней мере, о его самоуверенности. Насколько она оправдана — мы скоро увидим. Пробуй, поднимай своего воина.

Лекс кивнул, перевернул кисть и с размаху ударил рукоятью в песок.

На базальтовом основании, в том месте, куда пришелся удар, загорелось красное клеймо — простой маленький кружок, обрамленный квадратом.

Его воин, воин Лекса встал из песка. Он все равно был похож на китайскую терракотовую скульптуру, потому что даже его одежда имела вид и консистенцию песка. Но он был живой. Невозмутимый — это да, но живой.

Воин сделал шаг вперед и присел, встав на одно колено, обозревая окрестности и не мешая при этом смотреть вперед своим хозяевам.

Каллиграф кивнул.

— Главное, не высовывайся, — сказал он. — Хуже всего, если ты будешь путаться у меня под ногами и помешаешь мне победить.

Мальчик кивнул, и Каллиграф зашагал по песку навстречу новому гостю.

Проблема Лекса сейчас состояла в том, что он ничего не мог создать в этом мире, не подчинившись его законам. Для этого он был слишком слаб. А по здешним законам он должен был рисовать иероглифы на песке, и, похоже, это был единственный способ защиты.

Ангелы к сегодняшней теме точно не подходили. А Лекс пока знал всего лишь два иероглифа. Воин и Единорог.

Второй воин был точной копией первого. Мистер невозмутимость. Он даже вперед шагнул точно так же, как и первый. Шагнул и опустился на одно колено, присоединившись к товарищу.

Третий стал яростью. Берсерком. Безудержный гунн — творение того же Китая, сумевшее докатиться до Европы. Как только он встал из песка, сразу же раскинул в стороны руки — в каждой по короткой секире — и хрипло закричал. Низкий гул пронесся над песком, и даже первые два воина чуть вздрогнули и обернулись, чтобы убедиться, что эта ярость направлена не в их сторону.

Каллиграф чуть сбился с ритмичной поступи, которой он шел в сторону врага, и тоже обернулся.

Мальчик заметил его легкий кивок, но лицо учителя не выразило ничего. По части невозмутимости китаец мог дать несколько уроков даже первым двум воинам Лекса.

Мальчик посмотрел на удаляющегося учителя, но тут же фокус его взгляда сменился. Там, у самого горизонта, что-то происходило.

Более всего вторжение напоминало черную грозовую тучу, висящую низко-низко над землей, буквально стелющуюся над песком. И эта тьма надвигалась. От горизонта к центру мира. В сторону Каллиграфа, идущего навстречу. В сторону Лекса.

Гунн тоже увидел приближающуюся угрозу и зарычал — на этот раз негромко, как зверь, готовящийся к атаке. Бросился вперед, одним махом перепрыгнув через двух бесстрастных воинов. Пробежал после этого еще несколько шагов, почему-то прихрамывая, потом неуверенно замедлился и остановился. Оглянулся назад, но посмотрел не на своего создателя, а на собратьев. Всем своим видом ожидая того, что они последуют за ним.

Один из воинов коротко и бесстрастно качнул головой — рано. Как ни странно, на гунна это подействовало. Он тут же сел, скрестив ноги. Повернул лицо к далекому врагу, снова зарычал, зашевелился, но, покосившись на неподвижно сидящих позади собратьев, остановился. Замер, как и они.

Плечи гунна заметно расслабились, руки с секирами легли на песок и успокоились на нем. Воин перешел от взбешенного состояния к его полной противоположности. Похоже, созданный Лексом гунн мог существовать только в крайних точках поведения.

Лекс начертил на песке еще один иероглиф и ударил печатью, поднимая из базальта белого единорога. Тот всхрапнул, покосившись черным глазом сначала на тьму на горизонте, затем на создателя. Зверь предпочел бы ускакать прочь, но тоже успокоился, опустив голову в поисках несуществующего в этой пустыне корма. И лишь поглядывая в ту сторону, где начинали разворачиваться основные события.

Так что все они — создатель, три его воина и единорог замерли, наблюдая, как Каллиграф сходится с незваным гостем.

С неба, со стороны низкой надвигающейся тучи, в сторону китайца протянулась молния. Сверкнула в быстро темнеющем небе, но не добралась до учителя, бессильно ударив в песок в полусотне метров. Вслед за ней ударили еще две сразу. Эти продвинулись чуть дальше, но все равно не достигли китайца.

Каллиграф остановился и что-то начертил на песке, ударил рукоятью кисти.