Девушка позади. Наверняка красивая. Ее не видно, она — только штрих этой грезы. Нож впереди — ужас, что сейчас весь твой мир поменяется. Навсегда. И уверенность, что путь один — на этот нож. Если повезет, его удастся отобрать. Если нет… Уверенность в том, что выбора нет.

Лед, холод, убийственно холодная вода. Тебя относит все дальше от проруби, все дальше от спасения. Ты подо льдом — не на нем. Ты сглупил, но еще есть шанс. Надо бороться, держать в себе воздух до последнего, пытаться скрести лед руками. Добраться до открытой воды. Не сдаваться. Не сдаваться. Не вдыхать…

Земля. Тонна земли над тобой. Воздуха не хватает, света нет. Ты даже не понимаешь, сколько метров грунта тебе предстоит раздвинуть, чтобы выбраться из могилы, в которую тебя закопали. Посчитали мертвым? Наказали за долги? Поленились добить?.. Но ты дергаешься, цепляешь ногтями грунт, и ногти уже вырваны. С корнем. А ты лишь чувствуешь боль, потому что ничего не видно. Боль, тяжесть земли над собой, нехватку воздуха. И эмоцию — злость, желание выбраться, чтобы доказать всем — не только им, но и себе, — что тебя не закопать, не убить, не сломить…

Много ли людей, засыпая, думают, что им приснится погребение заживо? Многие ли помнят о таких снах утром? Лекс не знал.

Он не знал. Он лишь плодил и плодил грезы, завязывая их в пучки, сводя в доступные и понятные миры. Тех, кто отчаялся, он приводил к относительному покою. Тех, кто почти сдался, заставлял гордо поднимать голову.

В конце их ждали три базовых мира. Мир мечей. Мир автоматов. Мир магии. Сильное упрощение, но Лекс не хотел плодить финальные сущности, ему лишь надо было собрать под своими знаменами сны. Как можно больше снов.

Армию снов.

Здесь каждый защищает себя? Сны должны были защитить себя. Сами. Он лишь хотел их собрать.

Лена

Никто не знал ее как Лену в игре.

В игре ее все звали Лютик. И те, кто считал, что ник возник из-за дурацкой женской привычки всему давать умилительные имена, сильно ошибался. И хорошо, если в тот момент он был в ее команде.

Ник происходил не от цветка, а от слова «лютый», «лютая». Сначала Лену прозвали друзья, а потом она и сама стала себя так называть, всегда регистрируя персонажей как «Лютик» или ближайшие альтернативы.

Она не могла сказать, что сильно безжалостна или кровожадна. В игровом бою это не главное, вообще не главное. Главное — скорость, умение быстро принимать решения, быстро реагировать на изменения в ситуации. Умение не останавливаться и биться до конца. Не сдаваться, пока в углу светится хоть капля жизни.

А когда ты заходишь в незнакомую пещеру не один, а с командой, то еще и умение предугадывать. Правильно выбирать цель. Так, чтобы ее выбрали и остальные, ведь далеко не всегда тебе сумеют крикнуть, далеко не всегда приказ ведущего придет вовремя. В сложных боях, когда обстановка меняется слишком быстро, очень часто не до приказов. Даже если включены микрофон и наушники.

Наверное, поэтому наиболее сплоченные команды проходят сложные бои молча. Или треплются о чем-то, никак не связанном с боем. Спроси ее, так лучше бы молчали. Мальчики постарше в игре все больше треплются о пиве. Может, и о женщинах, но не при ней.

Лена точно молчала большую часть времени. Так что ее лютость — это была скорее шустрость и при этом молчаливость. Если действовать быстрее всех остальных, принимать решения раньше, и решения правильные, да еще при этом молчать, то тебя легко могут назвать Лютиком.

Весенние каникулы в выпускном классе как-то надо было проводить. Конечно, нашлось бы много желающих выдернуть ее из дома, но эти мальчишки с фонтанирующими гормонами и огромными познаниями в сексе Лену не привлекали. Так что из дома она выбиралась только в спортзал да в бассейн. Остальное время можно было отдать игре.

Сегодня она явно переборщила. Бои были сложными, на грани выживания «перса», все время приходилось глотать эликсиры, убегать, стряхивать с себя назойливых врагов, усыплять сильных, растягивать вражеские банды, выбивать их по одному. Да и команда подобралась шебутная. Слишком много новичков, излишне рьяно рвущихся вперед, сгребающих нечисть со всех окрестностей.

А это чревато.

Поэтому, когда Лена ложилась спать, не остывший после игры мозг продолжал не думать о смазливых одноклассниках (не повезло, в ее классе таких не нашлось), а прокручивать последние бои.

Она даже не поняла, что уже спит.

Словно и не отходила от компьютера.

Лагерь шумел тихим невнятным гулом человеческой речи. В сумерках многие зажгли костры, кто-то чистил доспехи, невысокий паренек неподалеку, увлеченно размахивая руками, рассказывал историю своих подвигов. Недавних, судя по его воодушевленности. Лена так и не разобрала, на поле брани эти подвиги были или в постели, потому что кто-то дернул ее за плечо и буркнул: