Хойт вышел из комнаты, спустился по лестнице; движения его были стремительными. Проходя мимо комнаты брата, он услышал музыку — что-то медленное и грустное. Музыка скорби.

Если проснулся брат, подумал Хойт, значит, зашевелились и другие, подобные ему. Скоро закат.

Он быстро прошел через весь дом, пересек кухню, где что-то варилось на плите, и выбежал на задний двор.

Ларкин развлекался, превратившись в золотистого волка, а Гленна, радостно вскрикнув, ходила вокруг него с маленькой коробкой, которая делает картинки. Фотоаппарат, вспомнил Хойт.

Ларкин снова стал человеком и, подняв меч, принял надменную позу.

— В облике волка ты красивее, — сказала Мойра.

Ларкин поднял меч и, изобразив ярость, погнался за сестрой. Их крики и смех настолько не вязались с музыкой брата, что Хойт застыл в недоумении.

Значит, в мире еще остался смех. Время и потребность в игре и веселье. Остался и свет, хотя тьма подбиралась все ближе.

— Гленна.

Она повернулась; искорки смеха все еще плясали в ее глазах.

— Ой, как здорово! Стой на месте. Вот так, дом будет виден за спиной.

— Мне нужно…

— Тихо. А то скоро стемнеет. Да, да, вот так. Отстраненный и встревоженный. Чудесно! Жалко, нет времени вернуться за плащом. Он просто создан для тебя.

Она сменила ракурс, присела, сделала еще один снимок.

— Нет, не смотри на меня. Взгляд поверх моей головы, лицо задумчивое. Смотри на деревья.

— На что бы я ни смотрел, все равно вижу только тебя.

Она на мгновение опустила фотоаппарат и довольно улыбнулась.

— Пытаешься меня отвлечь. Стань прежним Хойтом, хотя бы на минуту. Смотри на деревья, суровый маг.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Две минутки. — Гленна сделала еще несколько снимков, затем выпрямилась. — Требуется реквизит, — пробормотала она и посмотрела на разложенное на столе оружие.

— Гленна. Ты вернешься со мной?

— Две минутки, — повторила она, раздумывая, что выбрать: длинный меч или кинжал. — Все равно мне нужно в дом, посмотреть, как там суп.

— Я имею в виду не кухню, черт бы ее побрал! Ты пойдешь со мной?

Она внимательно посмотрела на Хойта, автоматически подняла фотоаппарат, поймала в объектив его лицо, отметив, какое оно напряженное и сосредоточенное. Хорошая еда, подумала Гленна, еще одна ночь крепкого сна, и завтра утром можно будет приступить к полноценным тренировкам.

— Куда?

— Домой. Ко мне домой.

— Что? — Она опустила руки, почувствовав, как замерло сердце. — Что?

— Когда все закончится. — Хойт шагнул к ней, не отрывая взгляда от ее глаз. — Ты пойдешь со мной? Останешься со мной? Будешь моей?

— Вернуться с тобой? В XII век?

— Да.

Медленно и осторожно она опустила камеру на стол.

— Зачем я тебе?

— Потому что я вижу только тебя, хочу только тебя. Пять минут в мире, где тебя нет, покажутся мне вечностью. Я не могу смотреть в вечность, не видя твоего лица. — Он дотронулся до ее щеки. — Не слыша твоего голоса, не прикасаясь к тебе. Я уверен, что меня послали сюда не только сражаться. Но и чтобы найти тебя. Ты сама об этом говорила. И ты призвана не только уничтожать врагов бок о бок со мной. Ты помогла мне понять самого себя, Гленна.

Хойт взял ее руки и поднес к губам.

— Среди страха, скорби и потерь я вижу толь ко тебя.

Пока он говорил, Гленна не отводила взгляда, а когда умолк, прижала ладонь к его сердцу.

— Оно такое большое, — тихо сказала она. — И мне так повезло, что в нем есть место для меня. Я пойду с тобой. Куда угодно.

Теплая волна радости захлестнула Хойта, и он кончиками пальцев снова коснулся щеки Гленны.

— Оставишь свой мир, все, что тебе близко и дорого? Почему?

— Потому что пять минут в мире, где тебя нет, покажутся мне вечностью. Я тебя люблю. — Она увидела, как изменилось выражение его глаз. — Это самое сильное из всех заклинаний, которые я знаю. Я тебя люблю. Произнеся это заклинание, я уже принадлежу тебе.

— Произнесенные слова живы. Ничто не может их убить. — Он взял ее лицо в ладони. — А ты примешь меня, если я останусь тут, с тобой?

— Но ты сказал…

— Ты примешь меня, Гленна?

— Да. Конечно.

Когда все закончится, мы решим, какой из миров станет нашим. Я буду любить тебя — неважно, где и когда. — Он коснулся губами ее губ. — Только тебя.

— Хойт. — Она обняла его. — Тогда мы сможем все.

— Я этого еще не сказал.

Засмеявшись, Гленна осыпала поцелуями его щеки.

— Почти.

— Подожди. — Он слегка отстранился и посмотрел ей прямо в глаза. — Я тебя люблю.

Одинокий луч спустился с небес и остановился на них, так что они оказались в круге света.

— Ну вот, — прошептал Хойт. — Я твой — в этой жизни и во всех следующих. А ты — моя. Обещаю тебе, Гленна.

— Я тоже. Клянусь. — Она снова прильнула к нему, прижалась щекой к щеке. — Что бы ни случилось.

Она слегка откинула голову назад, и их губы встретились.

— Я знала, что это ты, — шепнула она, — с той самой секунды, когда ты вошел в мой сон.