— Умеешь ты унизить мужчину.

— Чтобы сделать тебя пониже, понадобится бензопила. Ладно, тебе не к лицу этот виноватый и жалкий вид. — Вздохнув, она откинула волосы со лба. — Мы допустили промах, ты тоже, и теперь всем чертовски неудобно. Хочешь вина? Или булочку?

Кинг улыбнулся.

— Лучше пиво. — Он открыл холодильник и достал бутылку. — Булочку оставлю тебе. Ну и язва ты, рыжая. Люблю таких женщин — даже если страдает моя задница.

— Не замечала за собой. Мне так кажется.

Бледная и хорошенькая. Наверное, устала как собака. Днем он здорово погонял ее, как, впрочем, и всех остальных, а вечером Киан задал им трепку.

Конечно, она злится. Но не так сильно, как ожидал Кинг. А вообще-то Хойт прав. Она одна знала ответ на вопрос, какого черта они здесь делают.

— То, о чем говорил Хойт, о твоих словах, — в этом есть смысл. Пока мы врозь, мы легкая добыча. — Он открыл крышку и одним глотком выпил полбутылки. — Так что я готов мириться — если ты не против.

Гленна посмотрела на протянутую ей огромную ладонь, помедлила секунду, а потом вложила в нее свою.

— Киану повезло, что у него есть такой защитник. Которому он не безразличен.

— А он защищает меня. Мы помогаем друг другу.

— Для того, чтобы такая дружба, как у вас, сформировалась и окрепла, требуется время. Такого количества времени у нас нет.

— Тогда нам нужно постараться сократить этот путь. Ну, теперь мир?

— Да, мир.

Кинг допил пиво и бросил пустую бутылку в ведро под раковиной.

— Пойду наверх. И тебе советую. Нужно поспать.

— Обязательно.

Он ушел, но Гленна чувствовала себя настолько уставшей и взвинченной, что осталась сидеть с бокалом вина в ярко освещенной кухне, окно которой сияющим пятном выделялось в непроглядной ночной тьме. Она не знала, который час, да и какое это теперь имело значение?

Все они превращались в вампиров — спали почти весь день и работали по ночам.

Продолжая писать, она нащупала висящий на шее крест. Тяжесть ночи холодными ладонями навалилась ей на плечи.

Гленна пришла к выводу, что скучает по городу. Она не стыдилась признаться в этом. Ей не хватало звуков, красок, автомобильных гудков — городского пульса. Она жаждала городской сложности и простоты. Там жизнь была просто жизнью. А смерть, жестокость и насилие — все это не имело никакого отношения к миру, с которым ей пришлось столкнуться теперь.

Но вдруг перед ее глазами всплыл образ вампира в подземке.

Когда-нибудь она успокоится, убедив себя, что это был человек.

Ей хотелось встать рано утром и пойти в булочную за свежими рогаликами. Хотелось повернуть мольберт к неяркому утреннему свету и рисовать, и чтобы самой серьезной из всех ее забот было пополнение банковского счета.

Всю жизнь магия была рядом с ней, и Гленне казалось, что она ценит и уважает свой дар. Но это не шло ни в какое сравнение с осознанием предназначения и цели этого дара.

Вполне возможно, он принесет ей смерть.

Гленна взяла бокал с вином и вздрогнула, увидев в дверях фигуру Хойта.

— Очень умно — подкрадываться в темноте. Особенно в нашей ситуации.

— Надеялся, что не потревожу тебя.

— Ладно уж. Сижу тут, жалею себя. Это пройдет. — Она пожала плечами. — Немного скучаю по дому. Но, думаю, это ерунда по сравнению с тем, что чувствуешь ты.

— Я стою в комнате, которую мы делили с Кианом, когда были мальчишками и очень дружили.

Гленна встала, взяла второй бокал, наполнила его вином.

— Садись. — Она снова села и поставила вино на стол. — У меня есть брат. Он врач, начинающий. Немного владеет магией и использует ее для исцеления. Он хороший врач и хороший человек. Я знаю, что он любит меня — но не понимает. Это очень тяжело, когда тебя не понимают.

Как странно, подумал Хойт. В его жизни еще не было женщины — если не считать членов семьи, — с которой он мог говорить о том, что действительно для него важно. А с Гленной можно говорить обо всем. Откровенно.

— Я очень огорчен, что потерял Киана, что исчезла наша былая близость.

— Естественно.

— Его — Киана — воспоминания обо мне потускнели и угасли, а мои по-прежнему свежи и сильны. — Хойт поднял бокал. — Правда, очень тяжело, когда тебя не понимают. Я привык гордиться тем, что я маг, что мне дарованы исключительные способности. Словно у меня в руках сверкающая драгоценность, предназначенная только мне. Я был осторожен с этой драгоценностью, благодарен за нее, но слишком самодоволен. Кажется, теперь я избавился от этого.