Альтшулер Борис Львович
Шрифт:
Встреча с А.Д. состоялась 30 марта 1988 г. у него на квартире и продолжалась с 20 часов до 21 часа 20 минут. На следующий день я записал содержание нашей беседы и во второй части статьи привожу эту запись. Так как в разговоре с А.Д. затрагивались и специальные вопросы, а запись беседы была довольно конспективной, то, чтобы не прерывать ее комментариями, я вначале вынужден дать краткое описание обсуждавшихся вопросов.
I. Мое желание обсудить с А.Д. вопросы, относящиеся к проблеме безопасности ядерной энергетики, было связано с тем, что с середины 70-х гг. мне приходилось заниматься анализом схем ядеpных энергетических установок, в которых в качестве делящегося вещества используется газообразное соединение урана — гексафторид урана (UF6), а также вопросами формирования потоков в таких установках [1] . Установки с UF6 позволяют по-новому подойти к проблеме безопасности ядерной энергетики.
1
В мае 1990 г. результаты этих работ, а также проблемы, которые обсуждались на встрече с А.Д., были доложены мной на Международной конференции по космической ядерной энергетике в г. Обнинске.
Безопасность существующих ядерных реакторов, использующих делящееся вещество в твердой фазе, основывается на малой вероятности разрушения барьеров, отделяющих твердое делящееся вещество и продукты деления от окружающей среды. Одним из таких барьеров является тепловыделяющий элемент, в котором накапливаются продукты деления. При использовании UF6 этот барьер отсутствует и поэтому считается, что реакторы с твердой активной зоной являются более безопасными, чем реакторы, в которых используется UF6. На этом основании в 60-х гг. были прекращены работы над реакторами этого типа, которые проводились в СССР под руководством И.К.Кикоина, начиная с 50-х гг.
Однако, следует отметить, что вероятностный подход к безопасности ядерной энергетики является неприемлемым, так как в данном случае недопустимо даже единичное разрушение барьеров, отделяющих продукты деления от окружающей среды. Поэтому я считал, что концепция безопасности ядерной энергетики должна допускать полное разрушение реактора, которое не должно приводить к недопустимым последствиям по радиоактивному заражению окружающей среды. Именно такая концепция безопасности ядерной энергетики содержалась в выступлениях А.Д. после возвращения его из Горького.
Существо нашего предложения по безопасности ядерной энергетики состоит в том, что допустимость полного разрушения ядерного реактора должна основываться на поддержании в работающем реакторе достаточно малого количества радиоактивных продуктов деления. При этом, разумеется, следует учитывать расположение ядерного реактора, которое может быть и подземным.
В случае установок с UF6, низкого уровня продуктов деления в работающем реакторе можно добиться, если очищать циркулирующий UF6 от продуктов деления, которые после отделения от UF6 должны выводиться из энергоустановок. Принципиальная возможность поддержания низкого уровня продуктов деления в работающем реакторе является одним из главных потенциальных преимуществ энергоустановок с UF6.
Системы на основе UF6 обладают и другими потенциальными преимуществами. Не касаясь подробностей, отмечу, что эти системы позволяют упростить топливный цикл, получать высокие потоки нейтронов, выводить из реактора как когерентное, так и некогерентное излучение, а также использовать энергоустановки с UF6 в космосе.
Считая данное направление работ перспективным, я решил обсудить эти вопросы с А.Д. Это было, конечно, непросто, учитывая большую занятость А.Д. Поэтому, когда я обратился к Михаилу Львовичу Левину, старому университетскому товарищу А.Д., с которым мы обсуждали эти вопросы, и попросил помочь встретиться с А.Д., я не очень надеялся, что такая встреча состоится в ближайшее время, если состоится вообще. Однако уже через несколько дней Михаил Львович дал мне домашний телефон А.Д. и сказал, что я могу позвонить ему и договориться о встрече. Я позвонил А.Д., он сказал, что я могу зайти к нему домой на следующей неделе, указав день и час встречи.
II. Когда я подошел к двери в квартиру А.Д., я обратил внимание на газету, которая торчала из двери. Позже Елена Георгиевна сказала, что дверь не запирается, а газета подкладывается, чтобы дверь не раскрывалась. На звонок дверь открыла Елена Георгиевна, а А.Д. был в нижней квартире. Елена Георгиевна сказала, что А.Д. сейчас придет, и, выйдя на лестничную площадку, позвала его. Я надел тапочки и был приглашен Еленой Георгиевной в комнату. В комнате был книжный шкаф, телевизор, несколько кресел и журнальный столик, за которым мы и разговаривали с А.Д. Все вещи в комнате были не новые и совершенно лишенные каких-либо претензий на украшение. Елена Георгиевна принесла пепельницу и предложила курить. Во время разговора Елена Георгиевна находилась в смежной комнате и отвечала на телефонные звонки. Дважды она позвала к телефону А.Д.
Когда вошел А.Д., мы поздоровались и я сказал, что, по-видимому, мне надо представиться. А.Д. кивнул, соглашаясь. Я сказал, где и у кого учился и чем занимаюсь. Тогда А.Д. спросил, почему я занялся ядерной энергетикой. Я ответил, что это связано с моими профессиональными интересами. Затем я сказал, что знаком с его выступлениями на заседании отделения АН СССР по физико-техническим проблемам энергетики и статьей в "Московских новостях", но я хотел бы повторить его точку зрения, чтобы убедиться, что я ее правильно понимаю.
"Безопасность ядерной энергетики не может быть основана на малой вероятности аварии, так как не ясно, что это означает". А.Д. сказал, что в авиации, например, эту вероятность оценивают на основе большой статистики. Я ответил, что не ясно, как этот метод применить к ядерной энергетике, где статистика относительно невелика.
"В ядерной энергетике безопасность должна основываться на допущении возможности полного разрушения реактора". А.Д. сказал, что причиной такого разрушения может быть бомбардировка.