На мгновение ему предстала смуглая красавица с точеными чертами лица и зовущим взором; затем видение исчезло. Уида чинно подъехала к дверям постоялого двора. Эмери смотрел, как она капризничает, требуя, чтобы ей держали стремя, чтобы ее поддерживали за руку, чтобы ей помогли сойти с коня, войти в двери, устроиться на скамье.

— В прошлый раз, когда я здесь была, — сказала она хозяину, подбежавшему к аристократической гостье, — у вас служил прелестный юноша, такой печальный и поэтический… Он весьма мне помог.

— А, Кустер, — сказал хозяин. — К несчастью, он умер.

— О! — воскликнула Уида, прикрывая лицо ладонью. Затем она зевнула и добавила: — Чрезвычайно жаль.

— Да, его нанял один знатный… э… словом, я обещал не сообщать, — сказал хозяин.

Уида умильно улыбнулась ему и снова зевнула.

Почему-то подбодренный этой пантомимой, хозяин добавил:

— Угробил мне и лошадь, и парня, а денег заплатил чуть. Но я не жалею…

Эмери вошел и уселся напротив Уиды. Хозяин, судя по взгляду, который он бросил на нового гостя, узнал Эмери, однако виду не подал.

— Ах, бедный покойный Кустер, — сказала Уида. — Ну ладно, принесите нам толченой полбы.

— Извольте, — сказал хозяин и удалился.

Эмери уставился на Уиду.

Она обнаружила на столе какого-то залетного жука и увлеченно гоняла его пальцем. Жук спасался, но без особенного успеха.

— Куда поедем? — спросил Эмери.

— У него никого нет, — сказала Уида. И подняла глаза на своего спутника. — Куда бы ты отправился, если бы у тебя никого не было?

— В пустоту, — ответил Эмери.

Хозяин лично подал им рыбный суп с клецками.

— Весьма оригинальная полба, — похвалила Уида. — А вы знаете, милейший, что бедный покойный Кустер был изрядным кулинаром? Да-да, ваша потеря гораздо больше, чем вы подозреваете. Он варил изумительные фрикадельки. Я не раз наслаждалась ими. Честное слово.

Хозяин откланялся и удалился, пятясь первые пять шагов.

— Что ты делаешь? — прошипел Эмери. — Кончится тем, что он потребует доплаты за Кустера.

— Полагаешь, он тебя узнал? — Уида сощурилась.

— Разумеется.

— Ну и доплатишь… Что тебе, денег жалко за бедного покойного Кустера? Он был такой хороший… — Она всхлипнула. — Волосы мне заплетал. Он отменно заплетал косы. Ты, небось, не умеешь.

— Умею, — огрызнулся Эмери. — Когда мой брат переодевается женщиной, я всегда делаю для него прически.

Уида выловила клецку пальцами и сунула в рот.

— Вкусно, — сообщила она. — Не понимаю, чем недовольны крестьяне. Толченая полба — чудесное блюдо. Хочешь попробовать?

Она поймала вторую клецку и протянула Эмери.

— У меня есть свои, — заметил он, указывая на стоявшую перед ним миску.

— Ненавижу, когда проявляют эгоизм, — сообщила Уида.

Пренебрегая столовыми приборами, она уничтожила суп и, допивая из миски бульон, пролила себе на платье. Увидев, что случилось, Уида вскочила, в ужасе разбила миску и, не колеблясь ни мгновения, оглушительно завизжала. Тотчас набежали служанки, выскочил, топоча, сам хозяин. Все захлопотали вокруг важной гостьи, а Уида стояла, окруженная прислугой, глядела на пятно у себя на платье и визжала, не переводя духа.

Наконец ее кое-как утихомирили. Одна служанка тянула к ней кружку с прохладительным ягодным напитком, другая, ползая на коленях, промакивала платье чистыми салфетками, третья терла Уиде виски, а хозяин бормотал бессвязные извинения.

— Бедный покойный Кустер сшил мне это платье, — рыдала безутешная Уида. — Бедный покойный Кустер трудился над ним, не разгибая спины. Он был превосходный портной, вам это известно? О, какая потеря!

— Выпейте, моя госпожа, выпейте, — говорила служанка.

Уида взяла наконец кружку, хлебнула морса, подавилась, закашлялась, обрызгала платье. Тут она упала на скамью и разразилась плачем.

Эмери встал и направился к выходу.

Уида стряхнула с себя прислугу и побежала следом.

— Ты куда? — закричала она ему в спину.

— В действующую армию, — бросил он, не оборачиваясь.

— Зачем?

— Подальше от тебя.

— Глупо! — выкрикнула она, остановившись и топая ногой.

Хозяин выскочил за ней во двор. Он растерянно смотрел, как Эмери садится на коня и галопом мчится прочь. Уида проводила глазами своего спутника, вытерла лицо рукавом и повернулась к хозяину постоялого двора. На лице женщины появилась развеселая улыбка.