Татуировщик работал с помощью пучка тонких игл и чего-то похожего на миниатюрный деревянный молоточек каменщика. Удар… удар… удар… тупая боль разливается под кожей… прикосновение губки, стирающей кровь… потом мужчина втирал в мелкие ранки порошкообразный краситель, напоминавший сажу. А может, это и была сажа? А потом вся процедура повторялась снова и снова в однообразном ритме.

«Почему тот мальчик обжегся огнем, который был ненастоящий?» — Камушек, наконец, задал вопрос, который мучил его уже давно.

Ветер-на-Вершине чуть пожал плечами.

«Потому что видения не могут нас ранить или еще что-то нам сделать. Все у нас в голове, малый».

«Тот маг в Лотосовом зале пробовал пройти сквозь кусты и только оцарапался, а тебе удалось».

«Повторяю, это все только наше воображение, — ответил хайг с помощью своего неуклюжего письма. Видно было, что он не привык к такому способу общения. — Филин больно умен, слишком много рассуждал да раздумывал — вот и разукрасил себе морду. Если б не думал, не боялся, то прошел бы сразу. Смотри».

Он вдруг неизвестно откуда вытащил нож и с размаху всадил его прямо в ладонь ничего не подозревающего Камушка, прибив ее к столешнице. Мальчик сдавленно взвыл, резко дернулся и угодил головой прямо в нос склонившегося над ним татуировщика. Мужчина схватился за лицо, скорчившись от боли.

— Ветер… зараза ты… совсем сбрендил, как больной барсук! Как я могу работать в таких условиях?! — рявкнул мастер. — Да лежи, нечего мне тут вскакивать! — со злостью буркнул он мальчику, толкая его снова на стол.

Потом отнял ладонь от носа и проверил, нет ли на ней крови. Тем временем молодой Ткач иллюзий потрясенно разглядывал свою руку. Лезвие исчезло почти сразу же. Камушек недоверчиво поднес ладонь к глазам. Там, где она была «пробита», осталось уродливое красное пятно, в нем пульсировала тупая боль, отдававшаяся даже в локте. А еще через пару секунд сквозь кожу проступила мелкими капельками кровь.

«Вот, сам видишь. Нож был ненастоящий, но ты поверил, что он был, и даже теперь еще твоя голова верит, что все это произошло на самом деле», — пояснил Ветер-на-Вершине.

«Это было больно! — написал Камушек, сердито нахмурив брови. — Зачем ты это сделал?»

«Чтобы ты кое-чему научился. Теперь-то уж наверняка запомнишь», — ответил хайг с издевкой.

Камушек осторожно согнул и разогнул пальцы. Боль полегчала, кровь перестала сочиться. «Все у нас в голове…» И правда, в человеческом разуме кроются различные удивительные вещи, но он предпочел бы познавать их более мягким способом. Он глянул на хайга, который снова играл с ножом — и Камушек не знал, настоящий ли это клинок или снова только иллюзия. Ветер-на-Вершине шутливо подмигнул ему, приложив острие к своей шее.

«Перестань!» — Камушек сжал веки, боясь, что его сейчас угостят весьма реалистическим зрелищем перерезывания горла. У Ветра-на-Вершине явно в голове творилось что-то неладное, еще хуже, чем у Пожирателя Туч, который все-таки был драконом!

Между тем магистр Татуировки сменил инструмент, выкалывая более сложный узор знака профессии. Камушек пробовал приподнять голову, чтобы увидеть результат его работы, но каждый раз получал толчок в подбородок, которым ему велели лежать спокойно, так что в конце концов он оставил эти попытки. Ветер перестал баловаться с ножом, и мальчик снова принялся письменно расспрашивать его о делах, связанных с тканьем иллюзии или о Замке Ладони.

Однако вскоре татуировщик перешел к очередному этапу своей работы, который почему-то оказался гораздо более болезненным. Мальчик лежал спокойно, сильно стискивая руками края стола. Он выбрал один рисунок, висевший на стене, и постарался сосредоточиться на нем, чтобы не думать о боли. К его смущению, слезы подступали у него к глазам, и он мигал, чтобы их отогнать. Ему уже не хотелось смотреть на руки магистра Татуировки. Что бы ни делали с кусочком принадлежавшего ему тела, мальчику казалось, что с него безжалостно содрали кожу, а теперь татуировщик копается в мышцах раскаленным гвоздем. Одинокая слеза сползла по виску Камушка. Он замигал еще сильнее, сердито морщась при этом. Какой стыд! Ведь он не первый и не последний проходит через эту процедуру. Много лет назад на этом же месте лежал Белобрысый, то же самое пережили все мальчики, которых он видел весной в Замке магов, а также наверняка и сам Ветер-на-Вершине. Он украдкой посмотрел на горца, встретив ответный внимательный взгляд черных глаз.

«Ничего, малый, это ничего. Закончится, пройдет».

«Знаю», — ответил Камушек мрачно, еще сильнее стискивая зубы.

Татуировщик на минутку отошел, чтобы взять нечто из вделанного в толстую стену шкафчика. А потом положил мальчику на грудь какой-то холодный предмет, завернутый в платок. Боль, которая, казалось, прошивала все тело насквозь, вскоре отпустила, перешла в легкое жжение в месте татуировки, а это уже было вполне выносимо.

«Как там дела?» — прозвучала в голове Ветра-на-Вершине знакомая мысленная передача Говоруна Шелковика.