Я вынужден был отказать. Я не мог себе позволить пойти на риск, полетев ночью в Софию. Однако можно отправить домой премьер-министра и всю остальную свиту. В ходе разговора выяснилась истинная причина его опоздания. Во время поездки из ставки в Нойштадте на аэродром царь наткнулся на замок своей тетушки. Поскольку он там провел часть своей молодости, то захотел посмотреть, как он выглядит в настоящее время. Пока он осматривал замок, время все шло и шло. В конце концов царь Борис согласился отложить полет до завтрашнего утра, а я ему посоветовал вернуться в замок его тетушки и провести там ночь. Однако он ответил: «Моя тетушка уже давно продала этот замок, и я не знаю людей, которые теперь в нем живут».

Глава службы протокола фон Дёрнберг отметил, что царь на ночь может остановиться в отеле «Империал» в Вене. Царь согласился, и колонна автомобилей отправилась обратно в Вену. Мы договорились встретиться следующим утром в венском аэропорту Асперн. На мой вопрос о времени вылета царь Борис сказал, что мы полетим ровно в девять часов утра. Это просто означало, что я не должен быть в Асперне раньше указанного срока, а на самом деле он точно не знает, когда мы вылетим. Но его приказы следовало исполнять буквально. На следующее утро в 8.30 моторы уже прогревались. Когда я собирался вылететь в направлении Асперна, меня вызвали к телефону. Из отеля «Империал» мне сообщили, что вылет откладывается. Его величество попросил, чтобы я совершил посадку в аэропорту в 11.30 утра. Я был там в точно указанное время, на этот раз царь также оказался пунктуальным. Он попросил прощения, но, по его словам, он не мог прибыть раньше, поскольку все было так замечательно и фон Дёрнберг устроил ему такой чудесный праздник. И у них был повод, достойный того, чтобы его отпраздновать. Болгары будут снисходительны к нему, когда они услышат его обращение к ним по радио сегодня после полудня. Этот «узник трона», как он сам себя называл, чувствовал себя в Вене очень вольготно и раскованно. Здесь он опять «ощущал себя просто человеком, самым обыкновенным гражданином».

Полет в Софию и обратно прошел без происшествий. Я немедленно отправился к Гитлеру и доложил ему обо всем. Когда я описывал приподнятое настроение царя, среди прочего также упомянул и о том, что царь в качестве средиземноморского порта предпочел бы иметь не Бургос, а Салоники. Гитлер ухмыльнулся и сказал: «А, Салоники! Мы прибережем их для себя. Когда война закончится, нам также будет необходим порт на Средиземном море. Триест, ранее входивший в состав Австро-Венгерской империи, теперь находится в руках у итальянцев. Поскольку итальянцы ныне являются нашими союзниками, попытаемся избежать любых разногласий с Муссолини. После войны я думаю превратить Салоники в нейтральный порт, который послужит и нашим интересам».

Хорти, правитель Венгрии, также получил заверения Гитлера относительно того, что он приобретет некоторые территории. Адольф Гитлер пообещал ему область Банат (в бассейне реки Дунай), Закарпатскую Украину, а также часть Галиции. Я летал вместе с ним из Будапешта в Нойштадт и обратно. После этого Хорти наградил меня орденом, который носили на ленте вокруг шеи.

В свою очередь и царь Борис отдал распоряжение болгарскому министерству иностранных дел наградить меня орденом, который также носили на ленте вокруг шеи. В дополнение к ордену – до этого, между прочим, у меня уже был один болгарский орден – я позднее получил в подарок лично от царя золотую заколку и золотые запонки с его вензелями, к тому же украшенные рубинами и бриллиантами. Наша стюардесса также получила в подарок золотой кулон с авиационной эмблемой, украшенный драгоценными жемчужинами. Я всегда носил эти ордена с собой, но надевал только тогда, когда со мной летели царь Борис или правитель Венгрии. Во время нашего очередного совместного полета царь посмотрел на этот сверкающий орден и сказал, что мне он очень идет.

Грандиозный передел территорий привел к возрождению тщетных надежд. Однажды во время обеда Гитлер (к тому времени мы уже вернулись в Берлин) сообщил мне, что к нему прибыла делегация от Закарпатской Украины. Я помню ее очень хорошо, поскольку на меня произвел сильное впечатление, даже, можно сказать, шокировал, тот факт, что судьба их безнадежной борьбы решается в ходе политических игр, в которых им даже не позволено принимать участия. Делегация от Закарпатской Украины уговаривала Гитлера сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить вхождение этой территории в состав Венгрии. Между этим регионом и Венгрией не было никаких исторических связей. Как раз напротив, жители Закарпатской Украины воспринимали вхождение в состав Венгрии как национальную трагедию.

В душе Гитлер был согласен с их точкой зрения. Я также полагал, что он знает, как сильно подобными мерами будет подорвано доверие украинцев к Германии. Однако он сказал нам, что вынужден отклонить их просьбу о том, что лучше присоединить эту территорию к Германии, лишь бы только не к Венгрии. Он объяснил им, что ныне оккупированная Польша после окончания войны вновь станет независимым государством. Германия сохранит за собой только область Вартегау и ранее существовавший коридор, соединявший Восточную Пруссию с остальной частью Германии. Включение Закарпатской Украины в состав Германии означало бы создание еще одного коридора. Однако в случае вполне вероятных в будущем конфликтов с Востоком Закарпатскую Украину окажется невозможно оборонять и эта территория будет потеряна.

Он выразил глубокую симпатию к людям, которые стояли перед ним, едва сдерживая слезы, но он не мог нарушить своего слова, данного правителю Хорти. Впоследствии я часто думал, что планы Гитлера в отношении Украины полностью изменились после начала в ближайшем будущем вооруженного конфликта с Востоком, поэтому, скорее всего, совершенно иной была бы и судьба этой территории.

Повседневную жизнь рейхсканцелярии нарушило сообщение, переданное капитаном фон Путткамером, согласно которому германская подводная лодка прошла пролив Скапа-Флоу и потопила два вражеских крейсера. Более поздние сообщения подтвердили эти известия.

Через два дня мы узнали о том, что подводная лодка под командованием лейтенант-командора Прина пришвартуется в Вильгельмсхафене сегодня после полудня. Я предложил Гитлеру использовать два наших больших «Кондора», чтобы забрать из Вильгельмсхафена всех членов экипажа подлодки и доставить их в Берлин, где фюрер смог бы лично их поздравить. Гитлер согласился. Я немедленно поднялся в воздух и приземлился в Вильгельмсхафене сразу же после прибытия туда подводной лодки. Мы остались в аэропорту и ожидали там появления ее экипажа. Они прибыли к самолетам прямо со своего корабля, в перепачканной мазутом форме и со взъерошенными бородами. Однако их командир не захотел, чтобы они прилетели в Берлин в таком виде. Им пришлось побриться и сменить обмундирование. Прин производил прекрасное впечатление. Он был маленького роста, но очень оживлялся, когда рассказывал мне о своих приключениях.