— Если вы имеете в виду маленький круглый кубок, облитый голубой глазурью, то он наверху, в экспозиции, — ответила Джина.

— Ваза для печенья в экспозиции? — Дез даже не пытался скрыть удивления. — Но почему? Только потому, что она принадлежала тете Эсси?

— Не совсем так. Видите ли, первоначально это была совсем не ваза для печенья. Это редкий экземпляр керамической посуды, который был изготовлен в первой печи для обжига, построенной в округе Керриган.

— Вот это да! — воскликнул Дез. — Теперь понятно, почему печенье там всегда было сухим!

— Ваза представляет большую ценность, — пояснила Джина. — Насколько нам известно, это единственная уцелевшая вещь, обожженная в первой печи округа Керриган.

Дез покачал головой.

— Ах, Эсси, Эсси... Она всегда была такой.

— У нас у всех есть слабости, — бросила реплику Джина.

— И этот музей — одна из ваших слабостей, — не упустил возможности развить нужную тему Дез.

Но Джина не ответила, только подняла вверх свою банку с содовой, приглашая его выпить.

— Теперь я понимаю, почему вы хотите перенести музей из этого дома, — облокотившись о стол, сказал Дез.

— О, неужели? И почему же? — вопросительно подняв бровь, спросила Джина.

Дез пальцем указал на потолок. Там по диагонали, через всю комнату проходила огромная трещина.

— Вот из-за этого. Дом давно нуждается в самом тщательном ремонте.

— Вовсе нет. Эта трещина была здесь, сколько я себя помню. Она уже стала неотъемлемой частью внутреннего убранства дома. Почти, как старый друг.

— Так-так... Интересно... И как давно вы знакомы... с этим старым другом? — задумчиво спросил Дез.

— Ну... лет десять-двенадцать, — осторожно ответила Джина.

“Так она, должно быть, была еще подростком, когда впервые очутилась здесь”, — прикинул Дез.

— Эсси не приглашала к себе на кухню малознакомых людей. Как вам удалось так близко узнать ее? — напрямик спросил он.

— Когда я училась в средней школе, Эсси все еще преподавала историю, — уклончиво ответила Джина.

Но это не было ответом на поставленный вопрос, и Дез нахмурился. Однако Джина сказала именно то, что хотела сказать. И это также не могло не ускользнуть от внимания Деза.

— А скрипучая дверь? Я полагаю, вы скажете, что она и раньше была такой же, — продолжал допрашивать Джину Дез.

— Ну, во времена вашего детства эта дверь, скорее всего, не скрипела так сильно, — уточнила Джина. — Хотя, я думаю, петли начали скрипеть, потому что вы любили покататься на ней, нагоняя аппетит перед тетушкиным угощеньем.

— Откуда вам это известно? — не смог скрыть удивления Дез. — Это вам могла рассказать только Эсси.

— На самом деле ничего подобного она мне не рассказывала. Если бы она узнала, что вы катаетесь на двери, она немедленно положила бы этому конец. Просто все мальчишки так поступают. По крайней мере, все озорные мальчишки, а вы, несомненно, были таким.

— Вы, наверное, хотели сказать, что я уже тогда был “разрушителем”? — спросил Дез.

— Я этого не говорила, — парировала Джина. — Это слово произнесли вы сами. Но если ваша рука потянулась к этой вазе с печеньем, то...

— ... то я должен взять его? Итак, если дом в таком прекрасном состоянии, тогда зачем вы так стремитесь покинуть его?

— О, я абсолютно уверена в том, что вы сами прекрасно все понимаете.

— Что ж, отчасти это так, — согласился Дез. — Я могу назвать по крайней мере шестнадцать причин, начиная с той, что у вас нет парковки для посетителей, и заканчивая той, что недостаточная циркуляция воздуха в здании плохо влияет на ваши бесценные экспонаты. Однако мне интересно будет узнать, какая из шестнадцати названных мною причин наиболее важна для вас?

— Будьте осторожны, — прошептала Джина. — Когда вы говорите так, я все больше и больше хочу здания “Тайлер-Роял”.

— Это просто смешно. Здание “Тайлер-Роял” слишком велико для музея. Мы оба знаем об этом. А вот что вы думаете насчет церкви Святого Франциска?

— Что вы хотите сказать? — осторожно спросила Джина. — Мне уже предложили мозаику из этой церкви, но у меня, к сожалению, нет для нее места. Пока я не получу здания “Тайлер-Роял”, конечно...

Дез оборвал Джину на полуслове: