Шрифт:
– Есть там кто? – крикнул он наугад. – Выходите!
Раздался нерешительный скрип двери, и из-за колонны появилась огромная фигура в белом. Леонидов невольно вздрогнул. Привидение? По его душу. Тень управляющего! Сейчас будет требовать справедливого возмездия.
Меж тем Тень приближалась к дивану.
– Елизавета, ты? – спросил он, вглядевшись. – Опять подслушивала?
– Ага.
– Дурная привычка?
– Мне не спится. Эльза все бродила, бродила, лекарства какие-то пила. Я хотела уснуть, а теперь она спит, как слониха, а мне скучно.
– А в простыню, зачем завернулась?
– Это плед. Мама с собой дала. Он теплый.
– Ну, иди, садись, большой ребенок. Холодно?
– Ага.
– В пледе, а холодно!
– Ой!
– Что ой?
– Здесь чей-то свитер! Вам дать?
Лиза грузно опустилась на диван, который жалобно под ней заскрипел.
– Свитер, значит, забыли? Умно! Придут и за свитером. За сигаретами уже приходили. Ну и что ты слышала, большая Лиза?
– А Манцев такой плохой!
– Правильно, а Иночкин в лагере. Лиза, ты кроме, как на плохих и хороших, на что еще людей делить умеешь?
– А надо?
– Надо взрослеть, дорогая.
– Вы же сами его отругали?
– Не отругал, а обозлил. Язык мой – враг мой.
Лиза вздохнула.
– Ты как на фирму-то попала? – спросил Алексей. – Никому не родственница. Или родственница?
– Пришла. По объявлению.
– И кто тебя взял?
– Ирина Сергеевна. Она добрая.
– Это я уже знаю. Поэтому ты за Ирину Сергеевну горой, работу боишься потерять. Работать надо, собаке нужен корм. «Чаппи», или как его там. И сама, наверное, неплохо кушаешь, да и маму с папой надо кормить. Так?
– Нет, что вы! У папы очень большая зарплата, я свою только на карманные расходы. Оставляю, – тихо добавила Лиза.
– А чего ж ты так за работу держишься? – удивился Леонидов.
– Ну, если я буду дома сидеть, мне все делать придется, а я не люблю. И на даче тоже не люблю все лето торчать. На грядках. Мне в «Алексере» нравится, от дома близко, кормят, Ирина Сергеевна хорошая.
– У тебя подруги есть на фирме, кроме Эльзы?
– Так… Нет, – со вздохом призналась Лиза. – Они все время про мужчин говорят.
– А этот, как там вы говорите? Мальчик есть?
– Нет, – испугалась она. – Мама говорит, что еще рано.
– А замуж как же?
– Папа говорит, что сам все устроит.
– Понятно.
– А зачем вы про подруг спросили?
– Может, кто-нибудь с тобой секретами делится? А?
– А вас что интересует?
– Пашина любовница, конечно.
– А… Это я и так знаю.
– Откуда?
– А я после работы домой не тороплюсь, поэтому все про всех знаю. Вечером самое интересное начинается. Я их видела у него в кабинете.
– Кого?
– Пашу и Ольгу. Ольга просила никому не говорить, я и не говорила. Но вам же можно?
– Конечно! Ольга – это Минаева, что ли?
– У нас на фирме только одна Ольга.
– И что они делали в том кабинете?
– Целовались, конечно! Думали, что все домой ушли.
– Почему же ты мне раньше не сказала?
– А вы не спрашивали.
– Ну да, не спрашивал. Спрашивал у других, а про тебя, дорогая, забыл. Значит, это все-таки Ольга! А я голову ломаю! Конечно: Манцев такой убедительный портрет нарисовал! Ольга, значит, решила восстановить справедливость собственными методами: влезть к Паше в постель и через него влиять на дела фирмы. Не узнаю ее, – покачал головой Алексей.
– Ольга хорошая. Я к ней недавно подошла, она пообещала, что никто меня не уволит.
– В обмен на что?
– Не знаю. Просто так, наверное.
– Она думала, что ты сообразишь, о чем тебе молчать надо.
– Да? А что тут такого? Я не то сделала? – испугалась Лиза.
– Слово, Елизавета, не воробей. Но я никому ничего не скажу. Работай себе на здоровье, тебе надо. Какая у тебя собака-то?
– Эрдельтерьер. Максимилиан, Максик. Медаль на выставке получил, такой милый!
– Не кусается?
– Нет, он даже кошек любит.
– Слушай, Елизавета, иди-ка ты баиньки. Снотворного у тебя, случайно, нет?
– Нет.
– А у Эльзы? – осторожно спросил Леонидов.
– Она же беременная! Им вредно.
– Да? Я как-то не подумал.
– А вы не сердитесь, что я сказала, будто Валера сам с балкона спрыгнул? И про то, что он пошел с Пашей отношения выяснять, я тоже сказала тому милиционеру. Я же не знала, что они помирились.
– Но что Иванов с балкона не прыгал, ты ведь знала?