– Да хрен с ним, пусть живет. Слышь, а пошли в парк. Бухнем еще.

Когда они вышли из дома, на улице уже стемнело, накрапывал мелкий дождь. Парни решили зайти сначала к «Захару».

– Может, там кого встретим.

«У Захара» народу было битком. Играла «Чудная долина» в исполнении mr. Credo. Парни пробились через танцующих к своему столику. Там сидела Настя с двумя подругами.

– О, Стаська, – обрадовался Лешка. – Судя по тому, что ты еще в шмотках, – не кондиция?

– Пошел ты, – засияла Настя.

Они обнялись. Девушки подвинулись, и Ваня присел рядом с черненькой Людой. Он знал ее по второму цеху, как-то руководил там профработами.

– Как дела, Ванюш? – спросила Люда.

– Более или менее. Жить буду, – неопределенно ответил парень.

Лешка пошел к стойке и вернулся с двумя бутылками водки и литровым пакетом томатного сока.

– У них, это… графины чистые закончились.

– Ну, наливай за знакомство, – подала голос девушка с огненно-рыжими волосами.

– А вы что, не познакомились? – Лешка в изумлении поднял брови. – Иван, знакомься. Это Римма. – Он показал на рыженькую. – Стасика ты знаешь. А это превосходная девушка – Людонька.

– Эй, клоун! А мы чем не превосходные? – возмутилась Настя.

– Стаська, ты же знаешь, превосходней тебя еще никто не родился.

– Про это ты мне попозже пошепчешь. А Римка?

– А Римка…

Леша посмотрел в сторону рыженькой.

Из-под рыжих локонов на него уставились злые глаза похотливой старухи с проклятого диска. По лицу девушки начали разбегаться нитки морщин, волосы превратились в редкую седую мочалку. Трансформация заняла не более минуты. Теперь на Алексея, подмигивая ему, смотрела голая старуха. Лешка резко встал, опрокинув на себя стакан с соком. Иван проследил за взглядом друга и тоже поднялся.

– Вы что, парни? – спросила старуха. – Э-э-эй! Очни-итесь!

Лешку дергала за рукав Настя, а Ивана – Люда. Если превращение Риммы в старуху заняло какое-то время, то обратно девушкой Римма стала мгновенно. Парни моргнуть не успели, как на них уже смотрела молодая, красивая, а главное – живая девица.

– Вот и познакомились, – едва слышно проговорила она.

Кафе закрылось, и праздник большинством голосов решено было перенести в парк. В середине поляны возвышался каменный столб, увенчанный головой великого русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева. Очень символично. Вокруг столба стояли лавки.

Лешка в обнимку с Настей и Риммой пошли вперед, а Ваня и Люда спрятались за памятник. Люда подтянула парня к себе и выдохнула:

– Ваня, ты мне всегда нравился.

– Ага. – Красноречие Ивана улетучилось.

– Поцелуй меня. – И Люда тут же впилась в губы Ивана.

Ваня прижал ее к холодному камню памятника, одной рукой схватил за ягодицу, обтянутую джинсой, а вторую подсунул под куртку в область груди. Люда застонала.

И вдруг раздался отчаянный крик. Ваня и Люда дернулись и выглянули из-за памятника. Настя висела на спине Леши и рвала его волосы, а он будто не замечал наездницы у себя на спине. Намотав длинные рыжие волосы Риммы на руку, он тащил девушку в сторону памятника. Иван подбежал к ним, скинул Настю и наотмашь ударил Лешку.

– Отпусти!

– Ванюха, это же она!

– Отпусти!

Лешка отпустил волосы девушки, и она упала. Только с земли поднялась уже не Римма, перед ними стояла старуха. Она улыбнулась, вприпрыжку побежала к монументу. Не достигнув клумбы перед памятником, старуха растворилась в воздухе.

Парни оглянулись – девчонок тоже не было.

– А может, они нам привиделись? – недоуменно спросил Леша.

«Как привиделись?!» – хотел закричать Иван, помня губы и грудь Люды.

– Давай напьемся, – предложил Леша, и оба посмотрели в сторону еще работавшей «Магнолии».

Илья Сергеевич Соколов достиг чего хотел. Оставался один пунктик, но и его решение подходило к своему логическому завершению. И это сумел сделать человек, потерявший своих родителей в шесть лет! Старшая сестра мамы Зинаида стала опекуном маленького Ильи. Она забрала его из деревни к себе в Салимов. Мальчика любили и ни в чем ему не отказывали. Иногда Илья думал, что здесь его любят даже больше, чем родные родители. Потом ему становилось стыдно за эти мысли, и он просил прощения у Бога. Но только за то, что он посмел усомниться в маминой любви. Маму ему никто не мог заменить, хоть мама Зина очень старалась, а вот папа Сережа полностью заменил мальчишке отца. Ведь он не пил и никого не бил. Илья вообще ни разу не слышал, чтобы его опекуны ссорились, а уж тем более кричали на него. Детей у них не было, поэтому они в Илюше души не чаяли. Он старался отвечать тем же, даже решил сменить отчество при получении паспорта.

Окончив школу, Соколов поступил в университет. Ему давно хотелось съездить в родную деревню, пройтись по улочкам, вдохнуть воздух далекого детства. На третьем курсе Илья наконец решился. Да еще очень кстати папа Сережа подарил ему новенькую «семерку». За какие такие заслуги, Илья не знал, но и спрашивать не стал. Пусть радуются старики, тем более что дарить подарки им доставляло огромное удовольствие.

Но деревня разочаровала юношу. Весенний запах сирени отсутствовал, синева неба с проплывающими по нему белыми барашками-облаками померкла. Деревня захирела. Изгороди вдоль дороги завалены, окна большинства домов заколочены. Он будто попал в старый черно-белый фильм ужасов.