Илья знал, что фильм лечит. Лечит общество от гнилых индивидуумов. Если не можешь бросить пить – умри!

«Ничего, как и тогда, я все сделаю сам».

Щеглов повернул ключ в замке. Раздался щелчок, и дверь отворилась. Он вошел в темную комнату, уже на пороге почувствовал чье-то присутствие и автоматически протянул руку к выключателю.

– Нет, сынок, не включай!

Иван резко отдернул руку, словно его ударило током.

– Мама?!

Кто-то сидел в кресле.

Не может быть!

Сначала он испугался, но уже в следующую минуту страх сменился радостью. Ведь это же мама! Как давно он не слышал этого голоса! Мать часто снилась Ване. Она входила и разговаривала с ним. Проснувшись утром, Иван плакал, завернувшись в одеяло. Но это было тогда, а сейчас мама сидит в комнате наяву, они будут разговаривать, и она никуда не уйдет. Давно Ваня не слышал ее голоса. Вот уже одиннадцать лет, как мамы нет в живых.

– Присаживайся, малыш.

Он сел в кресло напротив, едва различая в темноте силуэт матери.

– Ну что, сынок? Как ты тут без меня?

Ивана раздирали противоречивые чувства. Он не знал, радоваться появлению родного человека или бояться существа, бывшего когда-то его матерью? А может, это все-таки сон? И мама пришла во сне узнать, как дела?

– Мама? Это ты?

– А кто же еще? Или ты кого-то ждешь? Так я пойду. – Силуэт в кресле шевельнулся.

– Нет, нет, мама. Я никого не жду.

– Малыш, позволишь, я закурю? – Женщина снова зашевелилась.

– Да, конечно.

Иван услышал, как зашипела спичка, зажженная об коробок. Огонь вспыхнул, выхватив из темноты лицо собеседницы. Иван вжался в спинку кресла. Тот, кто сидел напротив, даже смутно не походил на его мать! Ни живую, ни мертвую.

– Ну, так как у тебя дела, сынок? Чем занимаешься в свободное от работы время?

Голос! Голос был настолько похож, что Иван готов был поверить в то, что перед ним его мама.

– Мама, это точно ты? – дрожащим голосом спросил он.

– Возьми меня за руку, – предложила женщина. – Возьми, не бойся.

Иван напрягся, потом медленно протянул руку и… коснулся кисти скелета. Раздался истерический смех.

– Ну что ты, Ванюша? Были бы кости, а мясо нарастет! По-моему, так, – произнес мертвец и снова разразился смехом.

Когда Иван проснулся, смех из ночного кошмара еще звенел в ушах. Уже рассвело. Он поднял голову, с трудом соображая, какой сегодня день. Иван лежал и смотрел в потолок. Кошмар не выходил из головы. Раньше сны о маме никогда не пугали его. Никогда.

– Но это чудовище не было моей мамой, – попытался он себя успокоить.

Диван, на котором лежал Ваня, вдруг прогнулся в ногах, будто на него кто-то сел. Иван медленно приподнялся на локтях. Наверное, вчера он кого-то привел в дом.

Но увидев сидевшего у него в ногах мальчишку с синим лицом, он почувствовал, как на голове зашевелились от ужаса волосы. Ваня повернул голову назад – за его спиной у окна стояла старуха. Она смотрела на него сверху вниз и улыбалась. Превозмогая боль во всем теле, Иван спрыгнул с дивана. Запутался в одеяле, упал. Встал, снова упал. Кое-как освободившись от пледа, выбежал в коридор. Схватил телефонную трубку и осторожно заглянул в комнату. Там никого не было.

Он положил трубку на рычаг и прошел в гостиную. Никого. Галлюцинации были вызваны кошмаром. Точно! Другого объяснения не было. Пока.

Иван снова присел на диван. Сейчас он уже не мог понять, зачем схватил трубку. Зачем?! И тут телефон зазвонил.

От этого неожиданного звонка Ваня даже подскочил. Сердце гулко забилось в груди. Он медленно подошел к телефону, перевел дыхание и взял трубку. А услышав Лешкин голос, понял, что именно ему хотел позвонить.

– Ванюха, нам конец! – охрипшим голосом пробормотал в трубку Алексей.

В кафе «У Захара» было пусто. Ваня сел на свое любимое место, к стене, Лешка – напротив. Оба вымотанные, будто вагоны разгружали.

– Ванюха, может, мы вчера паленки нажрались? – спросил Леша.

Иван смотрел куда-то в сторону и словно не слышал его.

– Не молчи! Что это за хрень?!

Иван встал и пошел к барной стойке. Вернулся с бутылкой водки и двумя стопками. Разлил. Подал одну Лешке, вторую взял сам.

– Ты что, собрался пить? Не, я не буду, – нахмурился Алексей и, скрестив руки на груди, откинулся назад.