— Какой я идиот?! Подумал я.

— Какой же ты идиот? — Подумал Трезор.

Одновременно наблюдая за циничным и вызывающе развратным поведением нашего общего друга.

Генерал больше не закрывал глаз, долго говаривал по мобильнику, стараясь не смотреть в стороны Белояра, а потом, поднимаясь на ноги, сказал, что настало время, когда всем пора в постель, и вежливо посоветовал нам последовать его примеру. Этот совет прозвучал, как приказ вышестоящего офицера.

Ну, скажите, какой идиот на курорте ложится спать в одиннадцать вечера!

Нам же завтра не надо подниматься и бежать на аэродром на боевое дежурство!

Но приказы в армии не обсуждаются, совет-приказ Генерала не оставлял нам пути назад, мы вскочили на ноги, щелкнули кроссовками и, чуть склонив наши головушки, выразили полную готовность следовать за ним. Девушка Белояра была брошена любимым, которого позвал в дорогу командир.

Чтобы отвлечься от горестных мыслей, хлынувших в голову, из-за разлуки с любимой девчонкой, с которой только что познакомился, протанцевал пару танцев — один быстрый, а другой медленный, я стал наблюдать за поведением Трезора. Меня всегда удивляло, где же эта псина научилась подобному аристократическому поведению, когда она склоняла собачью голову и строевым шагом профессионала направилась вместе с нами к выходу из ресторана.

В заключение хочу добавить, что наша четверка уже давно привлекла внимание посетителей ресторана — громкое завывание сигнализации, присутствие собаки за столом не могло остаться без внимания. Величественный папаша-Генерал, какую бы гражданскую одежду не носил наш командир, любой встречный-поперечный мгновенно определял, что этот человек носит генеральские погоны

Генерал, он и в Африке генерал!

Поэтому, когда мы, следуя офицерской этике вслед за Генералом поднялись из-за стола, чтобы строевым шагом покинуть ресторан, то посетители ресторана поднялись на ноги, чтобы громкими аплодисментами приветствовать нас.

А мы, печатая кроссовками гусиный шаг, проследовали за Генералом. В тот момент, когда мы маршировали мимо моей прекрасной незнакомки в одном только платье, то я собственными глазами видел, как по лицу моей девчонки текли громадные слезищи, но служба родине у меня стояла на первом месте, а любовь к девушке — сразу же после него, на втором месте.

Ну, уж очень эта девчонка запала мне в душу, ее опаловые глаза, шелковистые рыжеватые волосы и аромат ее тела оставил глубочайший след-рану в моем кровоточащем сердце.

Я очень жалел, что постеснялся и не спросил номер ее мобильника.

Дни отпуска пролетали стрелою один за другим, а мы наслаждались теплым морем и горячим солнцем, постоянно находясь под недремлющим оком Генерала. Через некоторое время наши с Белояром тела превратились в настоящие черные головешки. Мы торчали постоянно на залитом солнцем берегу моря, стараясь не упустить ни единой возможности впитать в себя эти благословенные лучи.

Я лежал на береговой кромке и зеленая, но добрая волна то накатывала ко мне под живот, то бессильно откатывалась в море, она старалась смыть меня с берега и утащить с собой в море. Этот легкий флирт с зеленой волной мне чрезвычайно нравилась, я чувствовал себя расслабленным и упоенным жизнью сибаритом. К тому же прямо перед моими глазами находилась пара неплохих девчонок в немыслимом бикини и больших черных очках на глазах. Они лежали, демонстративно выставляя на показ широкой публике и, в частности мне, свои привлекательные и соблазнительные формы. По их взглядам, изредка бросаемым через черные очки, я мог судить, что они уже давно обратили на меня внимания и ждут решительных действий с моей стороны. А я в голове никак не мог решить, что делать и как поступать в этих случаях. Они же старательно делали вид, что смотрят только в море, где далеко от берега плыл мой боевой друг и напарник Белояр, который уже более часа плескался в море и все никак не хотел расставаться с ним и вылезать на берег.

Черт побери, время на берегу этого теплого море пролетало как одно мгновение и уже послезавтра в аэропорту нас будет ждать шаттл, чтобы поднять на транслайнер для возвращения домой!

Отпускные дни Генералом были расписаны по минутам: в пять тридцать утра подъем и кросс, затем душ и завтрак, купание в море до и после обеда, после обеда мертвый час, а после ужина совместная часовая прогулка по набережной. На даже при этом зверском режиме мы чувствовали себя свободными людьми и наслаждались каждой минутой нашей относительной свободы. Правда, иногда вносили свои изменения в генеральский режим дня, каждое утро пробежав утренние десять километров по берегу моря, вместо завтрака, который поедал Трезор с Генералом, мы с Белояром спали до одиннадцати. Выспавшись тут же убегали на пляж, где и проводили все время до заката солнца, но в зоне видимости генеральского морского бинокля, который он приобрел по этому случаю.

Генерал, сидя в шезлонге или на берегу моря, или на балконе своего люкса с легкой панамкой на седом ежике головы, через двадцатикратный морской бинокль наблюдал за нашим поведением на берегу, как мы играли в пляжный волейбол или вместе с девчонками строили великолепные песочные замки. В эти минуты наш Генерал превращался в доброго любящего дедушку, присматривающего за добро молодцами. Но как же лютовал этот добренький дедушка-Генерал, когда мы категорически отказались одевать и носить браслеты-маячки, которые он для успокоения своей бессовестной совести предложил нам постоянно носить, якобы для упрощения коммуникаций между нами. Следует пояснить, что эти маячки были не простой штучкой, постоянно информирующие Генерала о нашем местонахождении, они в режиме "онлайн" транслировали ему каждое наше слово. Поэтому, не смотря на воинскую дисциплину тупого подчинения приказам старшего офицера, мы с Белояром категорически воспротивились носить на себе эти шпионские браслеты с маячками. Но Генерал прекратил настаивать на своем только после того, когда увидел, как лучший его друг и собутыльник Трезор с ожесточением сорвал с себя этот самый маячок и задней лапой с силой загнал его в дальний угол под кроватью. Почему Генерал все-таки отказался от своего намерения вести двадцатичерехчасовое прослушивание наших разговоров, да, видимо, потому, что ему было несколько неудобно перед юнцами-молокососами нагибаться и лезть под кровать, чтобы достать браслет со шпионским "жучком", ну, он на время, как бы, и забыл об этом вопросе.