— Как мне узнать, — спросила она, — что сталось с моей сестрой? Мой муж Ка-онохи-о-ка-ла говорил мне, будто она поссорилась с Ке-калукалу-о-кевой, и я послала его привести ее сюда, а его нет и нет уже целый год. Научи меня, как мне увидеть, что там на земле.

— Сейчас иди домой, — сказал ей Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — и жди, когда заснет мать твоего мужа. Потом не мешкай, иди в святилище. Там ты увидишь оплетенный сосуд из тыквы, края его крышки украшены перьями. Эта тыква тебе и нужна. Огромные птицы стоят возле нее. Не бойся их, они не живые, они деревянные и лишь сверху покрыты соломой и перьями. Открой сосуд, засунь в него голову и назови его по имени: «Лау-капалили, Дрожащий Лист, дай мне знание». Тогда ты получишь знание и сможешь увидеть сестру и все, что происходит на земле, только не кричи, говори тихо, а не то услышит тебя стражница тыквы Лау-киэле-ула.

Лаиэ-и-ка-ваи решила затемно отправиться к тыкве и потому легла спать при свете дня.

На другой день, едва солнце пригрело землю, Лаиэ-и-ка-ваи пошла поглядеть, спит ли Лау-киэле-ула. Она спала.

Увидав, что Лау-киэле-ула спит, Лаиэ-и-ка-ваи сделала так, как наказывал ей Моана-лиха-и-ка-ваокеле.

Она подошла к тыкве, которую зовут Тыквой Знания, сняла с нее крышку, голову просунула внутрь, назвала тыкву по имени и в тот же миг обрела знание всего, что происходит вдали.

В полдень Лаиэ-и-ка-ваи опустила глаза вниз, и — слушайте все! — Ка-онохи-о-ка-ла лежит рядом с Лаиэ-лохелохе!

Тогда она пошла к Моана-лиха-и-ка-ваокеле и все ему рассказала.

— Ты помог мне обрести знание, и я увидела, как мой господин спит с Лаиэ-лохелохе, он спит с моей сестрой. Теперь я понимаю, что за дела удерживают его на земле.

Разгневался Моана-лиха-и-ка-ваокеле, и Лау-киэле-ула тоже, и они вместе пошли к Тыкве Знания, заглянули внутрь, и — о горе! — все было, как сказала Лаиэ-и-ка-ваи.

В тот же день сошлись вместе Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи и стали думать, что им делать с Ка-онохи-о-ка-ла. Вот что они решили.

Прямо возле Ка-онохи-о-ка-ла упала из Каха-каэкаэа радуга, и забилось от страха сердце Ка-онохи-о-ка-ла. Однако недолго пробыл он в неведении.

Воздух потемнел и наполнился неясными голосами и причитаниями:

— Пал небесный вождь! Пал божественный!

Потом тьма рассеялась. О диво! Над радужной тропой восседали на небе Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи.

— О Ка-онохи-о-ка-ла, — сказал Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — ты поступил плохо, и отныне нет тебе места в Каха-каэкаэа. Вот плата за твое прегрешение. С этих пор жить тебе на дорогах и возле домов и наводить страх на людей. С этих пор имя тебе лапу и пищей тебе будут бабочки и ночные мотыльки. Вот твой удел и удел твоего потомства [75] .

Моана-лиха-и-ка-ваокеле своею властью отобрал у Ка-онохи-о-ка-ла радугу, а сам вместе с Лау-киэле-улой и Лаиэ-и-ка-ваи возвратился в Каха-каэкаэа.

(Так Ка-онохи-о-ка-ла стал первым призраком-лапу на островах. С того дня и до наших дней лапу кочуют с места на место, и у них много общего со злыми духами — ухане-ино.)

Наказав Ка-онохи-о-ка-ла, Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула и Лаиэ-и-ка-ваи встретили в Ке-алохи-лани Ка-хала-о-мапу-ану, и только теперь они узнали о ее пребывании на небе.

Ка-хала-о-мапу-ана рассказала отцу с матерью, как Ка-онохи-о-ка-ла приказал ей жить на небе, о чем мы знаем из главы двадцать седьмой, и в тот же день она заняла место Ка-онохи-о-ка-ла в Каха-каэкаэа.

Лаиэ-и-ка-ваи жила в Каха-каэкаэа и скучала по своей сестре Лаиэ-лохелохе. Она часто плакала, и Моана-лиха-и-ка-ваокеле с Лау-киэле-улой удивлялись, почему у нее заплаканные глаза.

Наконец Моана-лиха-и-ка-ваокеле спросил ее об этом, и Лаиэ-и-ка-ваи сказала, что плачет из-за сестры.

— Твоя сестра не может жить с нами, — сказал Моана-лиха-и-ка-ваокеле, — она осквернила себя. Но если ты хочешь, мы отпустим тебя на землю, и ты будешь править там вместо Ке-калукалу-о-кевы.

Лаиэ-и-ка-ваи с радостью согласилась.

В назначенный день, когда Лаиэ-и-ка-ваи должна была сойти на землю, Моана-лиха-и-ка-ваокеле сказал ей:

— Возвращайся к своей сестре и живи в чистоте до конца твоих дней. Отныне имя твое не Лаиэ-и-ка-ваи, а Ка-вахине-о-ка-лиула, Богиня Сумерек. Все люди будут низко кланяться тебе при встрече, потому что отныне ты подобна богине.

Сказав так, Моана-лиха-и-ка-ваокеле вместе с Лаиэ-и-ка-ваи сошел на землю.

Там он еще раз повторил то, что сказал Лаиэ-и-ка-ваи, а потом возвратился на небо к священной границе у Столбов Кахики.

Ка-вахине-о-ка-лиула, которую раньше звали Лаиэ-и-ка-ваи, возложила правление на прорицателя, а сама зажила, как подобает богине. И прорицатель, и другие люди при встрече с ней становились на колени, покорные слову Моана-лиха-и-ка-ваокеле. Так Лаиэ-и-ка-ваи жила до самой смерти.

С того дня и до наших дней жители Гавайев воздают почести Лаиэ-и-ка-ваи — Богине Сумерек.