Дверь приоткрылась. Проскользнул дворецкий, поклонился и доложил:

– Ваш новый парадный костюм, господин барон. Изволите примерить?

– Изволю, – кивнул Петр.

Двери широко распахнулись. Двое подмастерьев втащили большое зеркало, а сам портной бережно внес на манекене новый парадный костюм – белый, богато расшитый золотом и серебром.

Примерно посередине примерки появился Тыну. Повертелся вокруг, причмокнул, одобрил. Когда примерка закончилась и портной с подмастерьями вышли, Тыну, глядя куда-то в потолок, мечтательно произнес:

– А хорошо быть наследным принцем. Две разные партии подсовывают тебе в постель девчонок, только выбирай, ходят перед тобой на цыпочках… Красота.

– У принцев свои проблемы, – застегивая верхнюю пуговицу камзола, произнес Петр. – Наш жеребчик пока этого не понимает и думает только о кобылках, но скоро сообразит, что судьба затащила его в игру, где поражение и смерть – одно и то же.

– И все же я бы не отказался, – осклабился Тыну. – И с этой бабенкой пару-тройку ночей провести тоже.

– Ты, сын тартусского лавочника, – родственник министра внутренних дел Североросского королевства, а теперь и дворянин. Тебе этого мало?

Тыну вежливо склонился.

– Я бы тоже не возражал быть наследным принцем, – продолжал, ухмыльнувшись, Петр. – Но по другой причине. Тогда с самого рождения я мог бы получить власть и употребить ее на преобразования государства, а не тратить годы на усиление влияния при дворе. Впрочем, если тебе так понравилась эта Грета, могу потом выдать ее за тебя.

– Кому она нужна – пользованная, пусть даже и наследником? Особенно если с ублюдком. Я чистенькую хочу.

– Осмелел! – прикрикнул Петр. – Возомнил о себе! Помни, откуда ты. Какой-нибудь поручик дворцовой стражи будет в восторге жениться на бывшей любовнице наследника и в майорском чине уехать командовать гарнизоном эстляндской или беломорской крепостцы. Ладно, давай, что у нас там поутру? Мне через полчаса ехать во дворец. Вернусь к обеду.

– Слушаюсь, – поклонился Тыну, подхватил со стола папку и зачитал: – Банда Хопра обнаружена под Тихвином. Городской голова нижайше просит выслать ему на помощь сотню столичной конной полиции для прочесывания леса и поимки разбойников.

– Полусотни хватит, – буркнул Петр. – Дай указание капитану отрядить людей. Дальше.

– Слушаюсь, – склонил голову Тыну и продолжил, взяв из папки следующий листок: – Новгородский полицмейстер ввел порядок, по которому торговля пушниной в городе может производиться только по предъявлении лицензии на отстрел пушнины от промысловиков, поставивших товар, во избежание продаж браконьерских шкурок. Купцы подали жалобу на ваше имя, говорят, что несут убытки.

– Жалобу отклонить, – бросил Петр, пристегивая золотую брошь к лацкану камзола.

– Слушаюсь, – донесся ответ. – Таллинская купеческая гильдия обратилась с прошением об освобождении от таможенных сборов товаров, поставляемых в Литву.

Тыну выжидающе посмотрел на господина.

– Прошение удовлетворить, – после минутной паузы произнес Петр, поднял с инкрустированного столика шпагу с эфесом, усыпанным жемчугом, и произнес: – Что там еще?

– Сущая мелочь, – улыбнулся Тыну. – Дворянин Федор Колычев, десятого дня прибывший из Копенгагена и купивший двор купца Васильева, подал прошение о выдаче ему лицензии на содержание школы фехтования.

– Федор Колычев, Федор Колычев… – забубнил Петр. – Что-то знакомое… – и тут как молния промелькнула в его мозгу. – Колычев! А дворянин Игорь Басов не с ним?

– Обер-полицмейстер ничего не докладывает, – удивленно глядя в бумагу, произнес Тыну.

– Пошли к нему конвой, приведи ко мне на беседу. – скомандовал Петр. – После обеда. Сейчас еду во дворец. Распорядись подать карету.

– Слушаюсь, – Тыну скользнул к выходу.

“Неужели Басов вернулся? А может, и нет. Сложил голову в какой-нибудь потасовке. Кто его знает… Но лучше бы вернулся. Поговорили бы. Может, все-таки присоединится к моей работе. Ведь столько хорошего можно сделать для государства, для будущих поколений”. Мысли его перескочили на предстоящий визит во дворец: с кем необходимо встретиться, встречи с кем желательно избежать; кому что сказать; какую фразу обронить; с какой придворной дамой пококетничать. И еще – на обратном пути заехать к фрейлине Рейнбах. Дела, дела…

Басов сидел на берегу ручейка, через овражек проложившего себе путь к руслу Охты. Вокруг шумел соснячок, редкий для этих болотистых мест; полянка была залита солнцем, вдали трубил охотничий рог. “Охотятся, – саркастически подумал он. – Великосветские развлечения – все как всегда. Остановиться и полюбоваться красотами окружающей природы некогда и незачем, а вот зверей по болотам гонять и убивать почем зря – это всегда пожалуйста”. Он снова опустил взгляд к воде, журчащей по камешкам оврага. Почему-то казалось, что в отражении он видит тот чудесный пейзаж, что пригрезился по дороге из Эдо в Нагасаки.