В газетах были опубликованы рассуждения Хрущева о реальности построения коммунизма. Суть такова: при коммунизме будет от каждого по способности, каждому по потребности. Хрущев рассуждает о том, что такое потребность. В первую очередь — еда. Во вторую — одежда.

По Хрущеву потребность в одежде такова: пальто зимнее, пальто осеннее, плащ летний. То же с костюмами, то же с обувью, то же с бельем. Я посчитал и пришел к выводу, что для меня коммунизм уже наступил, потому что все, что перечислил Хрущев для одного человека, у меня уже есть.

Я впервые серьезно задумался над тезисом «от каждого по возможностям, каждому по потребности» и пришел к выводу, что у него нет граничных условий. Термин «граничные условия» применяется в инженерных науках. Он обозначает, что то или иное правило, тот или иной закон действует в каких-то границах. За пределами этих граничных условий закон не работает. Например, только при таких-то температурах прогиб пружины пропорционален нагрузке на нее, а вне этих границ — нет. Граничные условия для термина «потребности» не были сформулированы. Их пытался сформулировать Хрущев, подсчитывая количество пиджаков на одного человека.

Я отлично понимаю примитивизм этих моих рассуждений о коммунизме, сущность и перспективу которого исследовали величайшие умы человечества, а вместе с ними громадное количество высококвалифицированных философов, политологов, экономистов, писателей, психологов и других специалистов.

Естественно, что часть из них «за», другая — «против».

Вот эти «за» и «против» — главный стержень противоречий в человеческом общежитии конца XIX, всего XX, да и начала XXI веков.

В те годы на Камчатке я был «за», но сомневался в реальности планов по быстрому достижению поставленных целей. Что и как надо делать, а что не делать, я не знал и не пытался думать на эту тему, надеясь, что партия найдет правильное решение.

Где-то внутри не осознано и не сформулировано у меня было то, что впоследствии назвали «нереализованными реформами Косыгина».

Получилось так, что после выпуска из училища я все время был начальником, в обязанности которого входило заставлять людей работать. На практике я прочувствовал то, что знали и знают начальники любых ступеней власти, начиная со времен египетских фараонов до наших дней. По отношению к работе все люди разделяются на три категории. Первая — будут добросовестно работать при любых условиях, вне зависимости от условий жизни и размеров вознаграждения за труд. Вторая — будут эффективно работать только тогда, когда у них есть стимул. Стимулом может быть материальная заинтересованность, а может быть и энтузиазм. Энтузиазм может быть массовым, например, энтузиазм первых пятилеток и энтузиазм послевоенного восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Энтузиазм творит чудеса, но он не стабилен по времени. Если быстро не получается то, что было причиной возникновения энтузиазма, тогда он пропадает. Энтузиазм неразрывно связан с сознательностью, т. е. с какой-то идеей.

Тезис «Если идея овладеет массами, то она становится материальной силой» действовал, действует и будет действовать. Но если этой материальной силе не удается быстро добиться положительных результатов, то массы освобождаются от этой идеи, и эта сила пропадает.

На энтузиазме первых пятилеток и послевоенных лет, стремясь к коммунизму, построили социализм в одной отдельно взятой стране, а условия жизни масс остались далеки от того уровня, который имели массы в странах, где не трогали существующий там капитализм.

Эта же вторая категория людей будет эффективно работать и под действием страха. Страха быть расстрелянным, страха быть уволенным в условиях, когда нигде нельзя будет получить работу, страха перед наказанием плетьми и т. п.

Третья — никогда и ни при каких условиях добровольно не будет работать. Будут воровать, грабить, мошенничать, бродяжничать, попрошайничать и т. п.

Границы между категориями весьма условны, но подавляющее большинство человечества принадлежит ко второй категории, т. е. работает хорошо тогда, когда ему это выгодно.

Я понимал, что тезисом о возможности построения коммунизма при жизни нынешнего поколения и организацией массового движения за коммунистический труд руководство партии надеялось вызвать тот энтузиазм, который обеспечит эффективную работу большинства населения нашей страны.

В самом начале построения социализма в нашей стране с его плановой экономикой, исключающей само понятие «конкуренция», возникла необходимость чем-то заменить конкуренцию, без чего невозможен прогресс ни в одном из видов человеческой деятельности. Появилось социалистическое соревнование, которое должно было стать главной пружиной нашего развития. Вначале, в эту эпоху энтузиазма первых пятилеток, социалистическое соревнование сыграло свою положительную роль, но уже к началу пятидесятых годов превратилось в формальность, обязательную для выполнения, но ничтожно малое средство по эффективности.

Движение за коммунистический труд сразу же после возникновения стало формальностью.

В те годы у меня сформировалось твердое убеждение в том, что социалистическое соревнование и движение за коммунистический труд не являются теми средствами, которые способны реально влиять на повышение эффективности производства. Они не могут стимулировать работающих на производстве выкладываться в полную силу своих возможностей.

Все командиры производства, с которыми мне приходилось работать или встречаться, были моими единомышленниками и не делали из этого тайны.