Шрифт:
Кровь начинает закипать в моих жилах. Я понимаю, зачем он оставил занавесь открытой. Я стал свидетелем. И он хочет, чтобы я доложил Синедриону об увиденном.
Не думая о последствиях, я открываю рот, чтобы, возразить, но Пилат опережает меня.
— Иосиф, даже если бы у меня не было признательных показаний зелотов, свидетельствующих о его изменнических словах, я не могу допустить, чтобы, такое неуважительное отношение к императору осталось безнаказанным. Ты, конечно, понимаешь это.
Вставая, он произносит приговор.
— Иешуа бен Пантера, в соответствии с законами Рима я признаю тебя виновным в государственной измене по отношению к священной Римской империи. Приговариваю тебя к распятию сегодня же вместе с Дисмасом и Гестасом, твоими сообщниками.
Поворачиваясь ко мне, он улыбается.
— Декурион, отведите осужденного в камеру. Но прежде, в знак моего благоволения к моему хорошему другу Иосифу Аримафейскому, пусть бен Пантеру отхлещут до полусмерти. Это ускорит его смерть на кресте, он не будет слишком долго мучиться. Я ведь великодушен, правда, Иосиф? [88]
88
Я ведь великодушен, правда, Иосиф? — В имперских архивах Рима нет никаких документов, касающихся суда над Иисусом, хотя Пилат, безусловно, был обязан послать в Рим доклад об этом. Означает ли это, что суда вообще не было? Возможно. В конце концов, наличие «признания» делало ненужным проведение официального суда. Кроме того, существует письмо, цитируемое Филоном, современником Иешуа, в котором упоминается о Пилате. В своей работе «О посольстве к Гаю» Филон цитирует письмо царя Агриппы Первого к императору Калигуле, в котором управление Пилатом Иудеей характеризуется как «расцвет взяточничества, насилия, воровства, нападок, оскорбительного поведения, частых казней заключенных без суда и следствия и непрекращающейся жестокости». Пилат прославился именно казнями заключенных безо всякого суда и разбирательства. К тому же римский историк Тацит пишет в «Анналах» (15, 44) лишь то, что Пилат казнил Иисуса, но не упоминает ни о каком суде.
Декурион машет рукой солдатам. Те окружают Иешуа и уводят его в тюрьму. [89]
Все мое тело будто пронзает болью. Кружится голова.
«Нет! Нет! Нет!!!» — звучит где-то в сокровенных глубинах моей души.
Глянув на меня, Пилат направляется к выходу.
— Префект, пожалуйста, удели мне еще пару мгновений.
— Безусловно, Иосиф, ты, же мой друг.
89
Те окружают Иешуа и уводят его в тюрьму. — Это случилось 14 нисана, или 7 апреля 30 г. по нашему календарю. Также следует помнить, что примерно в 7 часов вечера происходила смена даты, в данном случае — на 15 нисана. Наступал Песах, еврейская Пасха. Если Иисус «восстал» в воскресенье, то фактически прошло два с половиной дня.
Я едва держусь на ногах, а он улыбается, будто собирается просто поболтать.
— Согласно иудейским обычаям и закону, в праздничный день мы обязаны похоронить умершего до заката. Я смиренно прошу дозволения снять с креста и похоронить каждого, кто умрет сегодня.
Бог Израилев требует, чтобы я проявил такое же милосердие и к двум преступникам, осужденным вместе с Иешуа. А Иешуа… Иешуа, очевидно, ожидает, что я сделаю по отношению к человеку, любимому всем сердцем, то же, что и по отношению к чужим людям, [90] которых знать не знаю.
90
…то же, что и по отношению к чужим людям, которых знать не знаю. — Иосиф Аримафейский был знатоком права и набожным иудеем, и он, безусловно, должен был просить похоронить любого собрата по вере, хотя бы потому, что этого требовали законы иудейской веры.
— Но, Иосиф, тебе ведь известно, что в соответствии с законами Рима распятых нельзя хоронить. Их тела должны оставаться на крестах до тех пор, пока стервятники и падальщики не пожрут их. Мы даже выставляем караул, чтобы помешать членам семьи и друзьям снять тело с креста. По сути, несанкционированное погребение казненного преступника — само по себе преступление. [91]
— Да. Но мы оба также знаем, что император или его наместник могут дать особое разрешение на похороны казненного. Ты и сам иногда позволял это. Я прошу, чтобы ты дал мне особое разрешение похоронить их.
91
…само по себе преступление. — Дигесты, 48,24,1; Тацит. Анналы, 6, 29.
На его худом загорелом лице появляется выражение досады.
— Если бы этих зелотов приговорил к смерти Совет семидесяти одного, как бы тогда поступили с их телами?
«Интересно, зачем он спрашивает? Что ему беспокоиться о том, что происходит с евреями?»
— Противозаконно любому человеку хоронить или оплакивать преступника, казненного по приговору еврейского суда. Таких преступников хоронят по распоряжению суда на специально отведенном кладбище за пределами городских стен. [92]
92
…на специально отведенном кладбище за пределами городских стен. — Синедрион, VI, 5.
Пилат хмурится, видимо раздумывая.
— Значит, если я выдам тебе особое разрешение, я буду выглядеть очень великодушным?
— О да, чрезвычайно великодушным. Уверяю тебя, Синедрион будет весьма благодарен тебе.
Пилат подает знак темноволосому помощнику. Молодой человек бежит через весь зал.
— Выпиши Иосифу Аримафейскому разрешение на погребение, [93] — говорит он.
93
Выпиши Иосифу Аримафейскому разрешение на погребение. — С одной стороны, закон Рима запрещал похороны казненного через распятие, с другой стороны, иудейские законы требовали хоронить и оплакивать казненных по приказу римского префекта в соответствии с иудейскими традициями (Семахот, II, 7 и 11).
— На всех троих приговоренных? — спрашивает помощник.
— Да, на всех троих, в том случае, если они умрут сегодня. Но…
Пилат на мгновение замолкает.
— Принеси мне гвозди.
— Да, префект.
Пилат холодно улыбается мне.
— Valete, Иосиф, — говорит он, прощаясь, и уходит.