Шрифт:
– Ну, я, будучи школьником, во Дворце пионеров постоянно посещал секцию фехтования, до сих пор сохранил полученные на соревнованиях рапиристов почетные грамоты… А если вернуться к моей профессии, то наверняка вы знали такого именитого популяризатора коньков, как Николая Семеновича Киселева?
– Безусловно!
– Так вот! Он в 1978-м стал моим первым главным редактором в «Советском спорте» (с его будущими преемниками – моими сверстниками – позже я общался на равных, покинув через два года тесное и неуютное – во всех смыслах – здание редакции на улице Архипова, ныне Спасоглинищевский переулок, бок о бок с синагогой, в те годы нередко окруженной толпой из «отказников»).
Ник-Сэм, как за глаза называли шефа коллеги, взял меня на работу после одной публикации на всю полосу и по рекомендации Владимира Гескина, недавнего выпускника журфака, стремительно ставшего ведущим сотрудником международного отдела центральной спортивной газеты страны (ныне – зам. главного в «Спорт-экспрессе»).
– Ну, вы даете! Как так получилось?
– Мне удалось при содействии своего соседа по Ясеневу Константина Хачатурова – единственного радиолюбителя, с которым поддерживал связь доброй памяти Юрий Сенкевич, подготовить эксклюзивную беседу об экипаже папирусного корабля «Тигрис» в дни его драматического перехода через Индийский океан. Правда, когда меня зачислили в олимпийский отдел, то шепотом объяснили: конкурентов на вакансию я опередил еще и за счет членства в КПСС – обязательного минимума для существования в советской журналистике.
– Ну, и как вам Киселев как главный редактор «Советского спорта»?
– С приходом Ник-Сэма газета почти два десятилетия хронически «болела» коньками. Главный наизусть знал календарь всех соревнований в стране и за рубежом, вел статистику лучших результатов сезона. Когда даже на разных полосах уже в типографии образовывались «дырки», их заполняли заметками с результатами Пупкиных на первенствах Мукомольска и Мухосранска! Иногда я по вечерам приходил в качестве «свежей головы» в издательство «Московской правды» на Пресне, чтобы читать завтрашний номер. Обнаружив безошибочные конькобежные отчеты, радовался меньшему объему работы.
В дни рекордов главный создавал полотна: история высшего достижения, имена всех прошлых обладателей «от Ромула до наших дней», данные о новом герое, расклад его бега по кругам… На чемпионаты мира и Европы по конькам Киселев ездил сам, и, пока турнир не заканчивался, редакцию лихорадило. Сроки сдачи номеров в печать срывались. Дежурные оставались в типографии до рассвета. Чуть ли не каждый час звонил телефон – Киселев передавал поправки и уточнения.
Умер Ник-Сэм в 1981-м. В его кончине не последнюю роль сыграла семейная трагедия. Учреждение, где работала жена главного, получило льготные путевки на новогоднее путешествие в Ереван. Она купила две – для 23-летнего сына и 20-летней дочки. Лайнер, на котором они летели, врезался в землю под Воронежем. Николай Семенович вышел на работу спустя два дня после катастрофы. Постепенно тема коньков в «Советском спорте» поубавилась. По инерции коллеги еще некоторое время выезжали на соревнования, но вскоре и командировки сошли на нет. Тем не менее, на мой взгляд, Киселев, кстати, будучи какое-то время президентом Федерации конькобежного спорта СССР, успел здорово, как теперь бы сказали, раскрутить один из медалеемких зимних видов.
– Тут уже я дополню: в знак своеобразной благодарности российские конькобежцы ежегодно разыгрывают призы памяти Николая Семеновича.
Глава 8
«Вот – новый поворот!»
– Итак, вы, Савелий Евсеевич, около 10 лет проработали в сборной с лучшими конькобежцами страны, став очевидцем их выдающихся достижений на многих стадионах мира. А как же ваша Большая Футбольная Мечта?
– Она, собственно, никуда и не делась. Футбол оставался для меня любимым видом спорта. Когда выпадало свободное время, с удовольствием ходил на матчи нашего чемпионата. Будучи верным болельщиком «Торпедо», знал всех своих кумиров по картинкам, был готов бежать на любую игру с участием Стрельцова или Иванова.
Между прочим, начав работать с конькобежцами, я обнаружил, что и они любили футбол. Настолько, что сформировали свою сборную: на воротах стоял Юрий Юмашев, в поле бегали Эдуард Матусевич, Валерий Каплан, Роберт Меркулов, Дмитрий Сакуненко, Антс Антсон…
– Ну, и как у скороходов? Получалось?
– Очень даже. Они нередко встречались с футбольными коллективами разных городов (там, где соревновались на катках) – и побеждали! Их физическая подготовка не вызывала сомнений – перебегать могли любого соперника. Почти все конькобежцы обладали неплохой техникой владения мячом. Единственное «но» – в понимании тактики оставались любителями. Это особенно бросалось в глаза на фоне любителей в кавычках («профессионального спорта» в СССР, как и секса, вроде не было) – мастеров ведущих футбольных клубов, призванных в сборную страны. С некоторых пор я имел возможность наблюдать за ними, общаться как на тренировках, так и во время игр.
– Минуточку! Вы рассказывали, что в силу тех или иных обстоятельств частенько совмещали работу в сборной конькобежцев с фигуристами, ватерполистами, помогали волейболистам, участникам советской команды глухонемых на неофициальных Параолимпийских играх. Но откуда футболисты? Вы и к ним с медицинским чемоданчиком успевали?
– Пришлось! Наступил такой непростой и одновременно долгожданный момент.
– Как это случилось?
– Да опять же, видимо, Его Величество Случай. После окончания Игр-1964 в Инсбруке я ненадолго отошел от конькобежных дел. Сезон закончился, растаяли ледяные дорожки. А у наших футболистов из сборных началась запарка – отборочные матчи олимпийского турнира и канун чемпионата Европы. И в это напряженное время – на дворе бушевал май – у олимпийцев не оказалось врача. Тут-то меня и разыскал начальник медицинского отдела Спорткомитета СССР Алексей Андреевич Соколов:
– Савелий, у тебя сейчас работы ни хрена нету – у вас пауза. А здесь надо закрыть футбольный сбор!
Я, признаться, дрогнул:
– Как футбол?! Я же совершенно не подготовлен!
А он:
– Да брось ты! Нет там ничего страшного! Давай иди, спустись этажом ниже, где Федерация футбола расположена. Найдешь там Вячеслава Дмитриевича Соловьева…
Я сделал вид, что отправился к нему. А сам в отдел конькобежного спорта – благо все кабинеты в одном здании. Явился и объясняю нашему куратору Капитонову: