Криспин взял лежавшую на коленях руку девушки. Господи помилуй!

— Грейс, послушай меня. Ты должна рассказать мне все о том дне, с того момента, как ты встала утром, и до той минуты, когда, по твоим словам, ты убила француза.

Белки широко раскрытых глаз Грейс были испещрены красными прожилками. Девушка посмотрела на Лайвит, та ответила ей немигающим взглядом.

— Я встала, как обычно, раньше Лайвит, — начала Грейс. Посмотрела на руку Криспина, сжимавшую ее ладонь, и на ее лице появилась дрожащая улыбка. — Я умыла лицо и вымыла руки, как всегда велит мне Лайвит. Потом я выпила немного эля и поела хлеба. Пошла в уборную, а когда вернулась, Лайвит уже ушла.

Криспин повернулся к Лайвит. Элеонора похлопала по повязке, которую только что закрепила на талии женщины. Лайвит прикрыла повязку разорванным платьем.

— Куда вы ушли? — Криспин повернулся к Лайвит.

— Пошла за элем. Хозяин разрешает нам брать на кухне эль.

— Сколько вы отсутствовали?

— Хозяин уже встал и сразу же дал мне работу. В комнату я не вернулась.

— Что за работа?

— Не та, что вы думаете.

Криспин виновато улыбнулся:

— Прошу меня простить. То было неуместное замечание.

Лайвит расправила плечи и, потянув при этом рану, поморщилась.

— Да ничего, — отмахнулась она. Элеонора помогла ей скрепить булавками прореху в платье. — Хозяин заставил меня чистить очаг в зале. Потребовалось какое-то время, чтобы выгрести золу и развести огонь. После этого мне пришлось как следует отмываться, тогда-то я и вернулась.

Криспин кивнул и снова повернулся к Грейс.

— Ты поела, и что потом?

— Я собиралась идти в таверну, на кухню, пока хозяин не разозлился. По утрам он всегда жутко злой, если пил накануне вечером. Правильно, Лайвит?

— Да, приятный у него характер, что и говорить.

— Ага, — поддакнула Грейс. Она расправила юбку на коленях и, разглядывая ее, наклонила голову. — Мне не хотелось неприятностей.

— Когда ты увидела француза? Ты видела, как он пошел?

Грейс наморщила лоб. Потом посмотрела на Лайвит и приоткрыла рот, сразу сделавшись похожей на слабоумную, но ничего не сказала.

— Грейс. — Криспин покачал головой, но это не помогло привлечь внимания девушки. — Грейс! Когда ты увидела, что этот человек вошел к вам?

Она снова посмотрела на Криспина, нахмурилась и отняла у него свою руку.

— Я не помню!

— Ты должна! Ты же видела, что с ним случилось.

— Я его убила!

Элеонора ахнула и укрылась в объятиях Гилберта. Криспин схватил Грейс за плечи.

— Дуреха! Ты не могла этого сделать! Неужели не помнишь, что произошло?

Пальцы Лайвит впились в плечо Криспина, как когти ястреба. Она потянула его назад.

— Прекратите! Она не может вспомнить. Больше не может.

С долгим вздохом Криспин выпрямился.

— Да. Вижу, что не может.

Лайвит схватилась за бок, но, заметив, что Криспин смотрит на нее, убрала руку.

— Вам больнее, чем вы стараетесь показать, — мягко проговорил он.

— Нисколько не больнее.

Он взял ее за плечо.

— Позвольте проводить вас до кровати. Где она?

— Криспин, — позвал Гилберт.

Нахмурив брови, он метнул озабоченный взгляд на Грейс, которая раскачивалась и бормотала что-то, успокаивая себя.

— Минутку, Гилберт.

Лайвит оглянулась на Криспина.

— Мастер Гилберт поселил нас на конюшне. Наши вещи там.

— Тогда я отведу вас туда.

— Нет, не надо.

Лайвит попыталась вырваться, но Криспин лишь сильнее сжал ее плечо. Тогда Лайвит склонила набок голову и улыбнулась, легко, неторопливо. Оперлась на Криспина, который ничуть не возражал.

— Как вам будет угодно, — подчинилась она, и он довел ее до лестницы.

На конюшне было темно. Горела только одна свеча в подсвечнике на стене. Криспин взял ее и посветил вниз, при этом они увидели, что у подножия лестницы белело что-то бесформенное.

— Что это? — прошептала Лайвит.

— Похоже на одеяло.

Криспин вытянул вперед руку со свечой. Рядом с бочками лежит перевернутая миска. В дальнем углу валяется ложка. Брошены на каменный пол чулки, разорванные и потемневшие, так как попали в лужу вина.