Несколько дней в котле были особенно интересными, о чем стоит рассказать. Произошло это приблизительно 20 декабря, когда деблокирующая армия подошла вплотную к Сталинграду и в 6-ю армию поступила радиограмма:

В многочисленных беседах с майором Цицевицем командующий армией неоднократно высказывал свое мнение о том, что данный приказ, содержащий две отдельные задачи, просто невыполним. Или продолжать удерживать Сталинград, или осуществлять встречное наступление – одновременное выполнение двух этих задач невозможно как в целом, так и в частности. Проведение двух этих операций не привело бы к каким-либо результатам, как это было видно на примере Ленинграда с Москвой и Сталинграда с Кавказом.

21 декабря ставка потребовала представить точные данные об имеющемся в армии горючем, и генерал-полковник Паулюс передал эту информацию. В соответствии с представленными данными горючего для танков хватало на тридцать километров, и именно эти тридцать километров оказались для Гитлера решающим фактором для того, чтобы во второй раз запретить армии прорыв.

Майор Цицевиц постоянно сталкивался с одними и теми же вещами, что в итоге можно было выразить несколькими словами: армия голодает, мерзнет, и ей нечем стрелять.

7 января командующий армией получил от начальника Генерального штаба сухопутных войск странную радиограмму. В ней содержалось следующее требование: для проверки правильности радиограмм, посылаемых передатчиками майора Цицевица, следовало в очередной радиограмме упомянуть вкратце какой-либо эпизод из прошлой жизни, известный лишь им двоим. В ответной радиограмме генерал Паулюс написал несколько слов о том, как он вместе с генералом Цейтцлером еще до войны отдыхал на курорте. Лишь через несколько недель майору Цицевицу были даны объяснения по поводу того, почему была отослана данная радиограмма.

Ситуация в последующие дни становилась напряженной: мотопехотные и танковые части русских прорвали фронт на нескольких участках, собственных танков и бронебойных снарядов не хватало, и, как всегда, отсутствовало продовольствие. Со всех медицинских пунктов поступали страшные сведения о раненых, о переполненных лазаретах, и помочь здесь уже никто не мог, а приказы были бесполезны.

20 января командование сухопутных войск приказало майору Цицевицу немедленно вылететь в ставку:

Четвертый, на этот раз неофициальный посланник котла покинул смертельную зону. В его портфеле находился небольшой пакет, в котором лежали ордена и награды командующего, а в нагрудном кармане – разрешение на вылет начальника Генерального штаба, и никакой надежды на изменение критического положения.

Что же касается той странной радиограммы, то объяснения были даны майору спустя два часа после того, как он явился в ставку фюрера.

Когда от майора Цицевица в ставку стали поступать недвусмысленные сведения о бесперспективности положения 6-й армии, во время их обсуждения рейхсмаршал высказал в нескольких словах свое мнение:

– Исключено, чтобы немецкий офицер давал подобные сведения пораженческого характера. Скорее всего, радиограммы отсылает противник, в руках которого оказались соответствующие документы.

Через сорок восемь часов в ставке фюрера перед генералом Цейтцлером и майором Цицевицем открылась дверь в рабочий кабинет Верховного главнокомандующего.

– Вы прибыли оттуда, где сложилась плачевная ситуация, – произнес Адольф Гитлер, после чего он долго говорил о положении в котле, указывал несколько раз на карту, а также поделился соображениями относительно использования новых танков типа «Пантера», которые планировалось отправить на Сталинградский фронт, чтобы тем самым обеспечить снабжение армии.

Майор Цицевиц говорил о том же, о чем писал в своих радиограммах за все свое пребывание в котле: о голоде, о требованиях армии, о вражеских танках, о всем том, чего не хватало в окруженных войсках, а также о чувствах людей, которые считали, что их бросили.

– Мой фюрер, разрешите доложить, что солдату в Сталинграде уже нельзя приказывать драться до последнего патрона, во-первых, потому, что он физически не в состоянии этого сделать, а во-вторых, потому, что у него уже нет этого последнего патрона.

На это заявление ответ Гитлера был краток:

– Человек очень быстро восстанавливает свои силы.

Оперативная цель русского командования была достигнута. Произошло это не так быстро, как представляло себе это командование Красной армии, однако успех был налицо: котел был расколот.

Все дивизии, против которых осуществлялось наступление, были сжаты так, что с этого момента стало ясно – до наступления конца оставались считаные дни.