— Подождите, подождите, — замахал я руками. — Бергман операцию согласовал?

— Да! — рявкнул на меня взбешенный Олежа. — Но некоторые не должны дожить до суда! Ты это хотел услышать?

— А сами вы ручки замарать боитесь? — понял я, в чем подвох.

— Гимназия — это одна большая коммуналка, — с затаенной ненавистью вздохнул Кузнецов. — Мы не можем быть до конца уверены, что сумеем удержать в секрете планы ликвидации отдельных одиозных личностей.

— Ну так соберите их всех в одну кучу и решите вопрос окончательно.

— Так дела не делаются, — мотнул головой гимназист. — Нам вовсе не нужны массовые волнения. Многие не примут такой политики. А остальные перестанут чувствовать себя в безопасности. Это может привести к расколу.

— Развели плюрализм, вы еще свободные выборы устройте, — хмыкнул я и решил прояснить еще один интересующий меня вопрос. — Ладно, а зачем тогда спектакль в «Тополях»?

— Напустить немного тумана никогда не помешает, — снисходительно улыбнулся Илья. — А теперь все будут знать, с чем связана повышенная активность Дружины. Для Триады наступают тяжелые дни, ну а мы под шумок провернем наше совместное дельце.

— Как служба безопасности в этом участвует?

— Их направление — пресечение утечки информации и общий контроль соблюдения договоренностей с Гимназией. О проведении операции мы их в известность поставили, но в детали не посвящали. И так должно оставаться впредь. Ясно? — недвусмысленно намекнул Илья.

— Ясно, — кивнул я. — И еще. На кого ложится ликвидация тех самых отдельных одиозных личностей?

— Ты сначала их живыми возьми, — зло оскалился Олежа. — А потом уже поговорим. Как бы тебя еще от этих бедных овечек оттаскивать не пришлось.

— Тебя мы этим напрягать не будем, — заявил Илья. — Устраивает?

— Да, — согласился работать на таких условиях я, прекрасно понимая, что иного ответа позволить себе просто не могу. И Олежа, гаденыш, в чем-то, как ни крути, прав: есть у меня с кем в Гимназии поквитаться, есть. Только вот они-то как раз под раздачу точно не попадут.

— Еще б ты «нет» сказал. Мосты для тебя давно уже сожжены. Теперь только до победного конца, — без особой радости в голосе поддел меня Линев. — Сейчас проведем общий сбор, на нем и цели распределим. Мстислав, вас не затруднит здесь подождать, пока народ не разойдется?

— Разумеется, — вновь раскрыл книгу сектант. — До пятницы я совершенно свободен.

— Все собрались, что ли? — Я подошел к двери и, приоткрыв ее, выглянул в щель. А неплохая здесь звукоизоляция, однако. В комнате вокруг выдвинутого Гришей на середину комнаты стола расселось уже человек пятнадцать.

— Пошли, — тычком в спину выпихнул меня в дверь Илья.

— Оба-на! — во всю глотку завопил вскочивший из-за стола Напалм и, подлетев ко мне, радостно затряс мою руку. — Вот это я понимаю: «I`ll be back»!

— Ну приступим! — вышел к школьной доске Илья. — Думаю, большинство из вас уже знает, зачем мы здесь собрались, так что перейдем сразу к существу вопроса.

Я уселся на свободное место рядом с Напалмом, улыбнулся ошалело смотревшей на меня Веронике Крыловой и хмуро глянул на невесть как затесавшегося в эту теплую компанию Колю Ветрицкого. Он-то каким боком к Дружине отношение имеет? Вроде как раз наоборот — с китайцами очень плотно сотрудничал.

Пиромант, на столешнице перед которым уже дымился свежевыжженный вензель, потянул меня за руку, но сидевший с другой стороны стола Григорий украдкой показал нам кулак.

Не особо прислушиваясь к словам Линева, я оглядел собравшихся в помещении людей. Большинство с первого взгляда можно было отнести к рядовым сотрудникам Дружины: лет до тридцати, неплохая физическая форма, почти военная выправка. Но считать их тупыми служаками будет очень и очень большой ошибкой: просто у них интеллект не выпячивается из-за спокойной уверенности в себе сильного человека. А понадобись Илье простые костоломы, он бы это сборище устраивать не стал.

Куда больший интерес вызвали мои бывшие подельники Напалм и Вера. Пиромант, как обычно, весь в коже — даже безрукавка надета прямо на голое тело, — худой, как жердь, и вроде меня — лысый. Мы с ним, должно быть, смотримся почти как братья. Только он примерно на голову повыше будет.

— Не холодно тебе? — наклонившись к Напалму, поинтересовался я и уловил легкий запах паленой кожи.

— Греюсь, — не понижая голоса, ответил тот и заработал еще один грозный взгляд Григория.